— Не один Дидье. Погибло еще пять шерпов.
— Боже, какой ужас!
Она закрыла дверь и вместе с гостем поднялась в кабинет. Джек поставил ящик на пол и грузно опустился на большой мягкий диван. Свифт налила ему его любимый напиток, виски «Макаллан», и села рядом.
— Когда ты вернулся?
— Вчера. Точнее, минувшей ночью. Поздно ночью.
Джек осушил бокал и обратил взгляд на Свифт, любуясь ее стройными загорелыми ногами и выразительной фигурой в облегающем полотняном платье цвета сандалового дерева.
Свифт склонилась к нему и тыльной стороной ладони коснулась его щеки.
— Не понимаю, зачем ты это делаешь, — сказала она. — Ну что это за занятие — альпинизм? В конце концов, тебе уже сорок. По-моему, пора остепениться.
— А ты предлагаешь мне руку и сердце?
— Нет, конечно, — рассмеялась она.
— Значит, мне еще рано уходить на покой.
— То есть это я виновата, да? — Она игриво ткнула его кулачком в плечо. — Может, ты лазаешь по горам, потому что в тебе говорит обезьяна?
— Может быть. Но, думаю, истинная причина в другом. Горы — моя страсть. Я бы даже сказал — священная страсть. По мнению тибетцев, горы священны, и восхождение на некоторые пики считается у них богохульством. Так вот, именно неодолимое желание потягаться с Господом и гонит меня на вершины. Даже на те, которые запрещено покорять. — Джек расхохотался. — Тебе кажется, я мелю чепуху?
Свифт промолчала, понимая, что это один из тех редких случаев, когда Джек делился с ней чем-то глубоко личным.
Он заключил ее в объятия и приник губами к ее губам, словно хотел, чтобы она вдохнула в него жизнь.
Свифт отстранилась:
— А что в ящике?
— Подарок.
— Мне? — оживилась она. — А что это? Мне понравится?
Джек досадливо крякнул:
— А нельзя чуть попозже?
— Еще чего! Вдруг ты раздумаешь дарить. Сейчас или никогда. К тому же ты наверняка хочешь, чтобы все мое внимание было отдано тебе, верно?
— Ты не понимаешь, Свифт. Это… это не обычный сувенир вроде индийского подноса или циновки. Я привез нечто имеющее отношение к науке. Так что давай повременим, ладно?
— Ну, теперь ты меня и вовсе заинтриговал, — рассмеялась она. — Показывай.
Джеку пришлось подчиниться. Он встал с дивана, поднял с пола деревянный ящик и направился к двери в кухню.
— Ты даже не представляешь, чего мне стоило протащить это через таможню, — пробурчал он.
Свифт проследовала за ним. Джек поставил ящик на стол, снял с помощью ножа крышку и убрал верхний слой соломы.
— О Боже, — выдохнула она. — Череп гоминида.
Бережно, словно мать, впервые принимающая на руки новорожденного, Свифт извлекла череп из упаковки.
— Джек! Какая красота!
— Ты и впрямь так считаешь? В ящике остался фрагмент нижней челюсти. Еще я привез образцы грунта и камней с того места. Чтобы ты могла установить возраст.
Скрестив руки на груди, он присел на гладкую деревянную поверхность стола, любуясь ее зачарованным лицом. Свифт молча разглядывала череп и наконец улыбнулась:
— Посмотришь на него немного, и он начинает говорить с тобой.
— И каков твой вердикт? Интересная находка?
— Я не первый год, напрягая зрение, охочусь за древними останками, и до сего дня мне попадались лишь мелкие осколки костей, в лучшем случае кусок челюсти. Но это… Это просто фантастика, Джек. Почти целый череп. О такой находке палеоантрополог может только мечтать.
— По-твоему, это ценная вещь?
— Впервые вижу ископаемое в столь идеальном состоянии. Самое настоящее чудо. Где ты его нашел?
Джек рассказал ей про лавину, убившую Дидье, и о том, как сам он провалился в бергшрунд и в пещере, спрятанной глубоко в горе, наткнулся на череп. Правда, он умолчал о том, что это случилось на Мачхапучхари, а не на Аннапурне.
— Говоришь, просто лежал на дне пещеры?
Джек кивнул.
— Как череп неандертальца, — прошептала Свифт. — Тот нашли еще в 1856-м. И тоже на дне пещеры.
— Значит, и этот принадлежит неандертальцу?
— Этот? Ну нет. Твоя находка гораздо интереснее. Скажи, на какой высоте та пещера?
— Где-то двадцать тысяч футов, — уклончиво ответил Джек. — Я чуть не остался там навечно. Ладно, ты все же объяснишь, что я привез, или мне дожидаться твоей статьи в «Нейчур»?
— Начнем с того, что он принадлежал какому-то крупному существу типа гигантского примата. Видишь выступы в передней и затылочной частях? Такие же были у южноафриканских австралопитековых. Только этот не от них. Сагиттальный шов расположен гораздо выше, чем следовало бы ожидать. — Она замолчала и, приподняв череп, внимательно осмотрела внутреннюю структуру. — Да и полость черепа указывает на более крупный мозг. Во всяком случае, он был крупнее, чем у гориллы. Но меньше, чем у современного человека.
Теперь она рассматривала лицевую часть черепа, поглаживая большим пальцем узкий выступ над глазницами.
— Лицевой отдел короткий и не совсем как у обезьяны. И зубы тоже не обезьяньи — гораздо крупнее, чем у гориллы.
Она опять замолчала и, хмурясь, положила череп на стол, затем присела перед ним на корточки.
— Я бы предположила, что такие зубы характерны для самых крупных гоминидов из тех, что мы знаем. Для гигантопитеков. — Свифт покачала головой. — Очень странно, что этот древнейший экземпляр так хорошо сохранился. Какие атмосферные условия в пещере?
— Там сухо, — сказал Джек. — Стены известняковые, пол земляной. Сама пещера уходит в глубь горы примерно на триста футов.
— Сталагмиты? Сталактиты?
— Не заметил. Только несколько сосулек у входа.
— То есть это достаточно укромное место?
— Более чем. Ночевать там было очень удобно.
— По идее, там должны бы быть наросты. Особенно поверх известняка, — задумчиво проговорила Свифт. — И череп должен быть более окаменелый, а тут фактически натуральная кость. Конечно, окаменение — длительный процесс, суть которого пока до конца не ясна. И все равно минеральных образований на месте оригинальных тканей должно быть больше. А судя по предварительному осмотру… — Она тряхнула головой и нахмурилась. — Нет, такое просто невозможно.
— Ты устала, — сказал Джек. — Устала и проголодалась. Завтра все встанет на свои места. Вот увидишь. — Он обнял ее за талию. — Пойдем. Я заказал столик в «Ше Панис».
— Ты невыносим, Джек. А если бы у меня были свои планы на вечер?
— Потому-то я и выбрал самый лучший ресторан во всей Калифорнии. — Он лукаво улыбнулся. — Чтобы ты не решилась мне отказать.
Свифт последовала за ним к выходу. В дверях она обернулась, бросив последний взгляд на череп, и рассмеялась над абсурдностью собственных мыслей. А думала она о том, что самый образцовый экземпляр из всех когда-либо найденных останков гигантопитеков вовсе не похож на ископаемое.
