– А что, смог бы? – снизив голос до вкрадчивости, спросил Сисадмин. – Скажем, Стрелку? А?
Танцор молчал.
– Ладно, можешь по этому поводу не волноваться. Прилетит летающая тарелка и – дело сделано. Вот, собственно, и всё. Приступай. И помни о сроках. Есть вопросы?
– Есть. Если мы его не изловим. И ты нас всех положишь. Маньяк так и будет по лесам с бритвой бегать?
– Ух ты, какие у тебя мысли-то правильные! Гуманист! Это я приветствую. Надеюсь, человеколюбие тебе будет здорово помогать. Ну, за работу! Но только, как всегда, никаких контактов с властями. Всякая власть преступна априори как по форме, так и по содержанию!
– Стоп, Сисадмин! А где данные по маньяку? Кто он и что?
– Ну, ты меня поражаешь! Ты ж его сегодня сам видел!
И на этом Сисадмин, или что там у него было встроено внутри, начал издавать короткие гудки.
Смеркалось. Навстречу медленным жуком полз огромный оранжевый бензовоз.
***
– Ну что, набрала грибков? – совершенно безрадостно спросил Танцор.
– Если бы мы сюда не поехали, этот хмырь Сисадмин, думаешь, нас не прихватил бы?
– Конечно, прихватил бы. Но я не в этом смысле. Ты же не виновата. Просто так – собрала?
Стрелка посмотрела на заднее сиденье. Сумки с грибами нигде не было.
– Bay! – напугалась она. – Я же её, наверно, там, около трупа, оставила.
– Да, маленькая неприятность вышла. Маньяка будут искать по этой самой улике. По твоему пакетику. Хоть он ничем особо и не примечателен, но все же…
– Не возвращаться же.
– Да уж. Не хотелось бы.
– Боюсь, нам скоро придется избавляться от всей этой излишней чувствительности, – грустно сказала Стрелка, встретившись в зеркале взглядом с Танцором. – Чувствую, мы на мерзость ещё насмотримся.
– Кстати, а не побегать ли нам сейчас за этим козлом?
– По лесу?
– По лесу.
– Так скоро совсем стемнеет. Давай-ка отсюда двигать.
АППЛЕТ 2.
ОТКУДА ЛИШНЯЯ ГОЛОВА?
Вечером, вернувшись домой, Танцор начал обзвон команды. Следопыт врубился в ситуацию с пол-оборота. Несмотря на прирожденную жадность, сразу же просек, что в их положении лимон – это ничто в сравнении с гораздо более вероятным отстрелом всего сплоченного коллектива. Потому что ловить предстояло ветер в поле или что-либо аналогичное с точки зрения теории и практики сыска.
Следопыт пришел в необходимое состояние боевого духа и сразу же решил ломиться в базу Петровки, чтобы найти хоть какие-нибудь сведения о данном конкретном маньяке. Но по трезвом размышлении с этим решили повременить. Поскольку Сисадмин наверняка ввел его в игру лишь сегодня. Поэтому он ещё нигде не засветился. Ну а труп под Красноармейском наверняка ещё даже и не нашли.
С Дедом же пришлось повозиться. Дед, как только услышал о том, что всем им, возможно, придется умереть, сразу же начал выкобениваться. У него, видите ли, как раз сейчас пылкая любовь до гробовой доски с одной американской миллиардершей, прелестной сорокапятилетней вдовицей, которая после скоропостижной смерти мужа от резкого падения на бирже индекса Доу-Джонса блюла себя, словно монахиня, дожидаясь следующей большой и чистой любви.
И вот наконец-то случай представился – в Москве, куда она прилетела в поисках прекрасного принца. Принцем оказался, естественно, Дед.
– Дед, ты не пьян часом? – грубо прервал этот словесный понос Танцор.
– Да, Танцор, – зашелся трелью Дед, – я пьян! Пьян от любви. Такое со мной впервые в жизни! Все предыдущее – лишь череда бесконечных ошибок, покрывших шрамами все мое сердце.
– А ты уверен, что это не… Ну, ты меня понимаешь, я о последней ошибке, так сказать, силиконовой.
– Что ты! Чистейшей прелести чистейший образец! Это тебе не чмо какое-нибудь! И ты хочешь сделать её вдовицей во второй раз?!
– А вы что, уже обвенчались?
– Нет, но… Кстати, через три дня мы уезжаем в круиз на её прекрасной белоснежной яхте. Что-то типа свадебного путешествия. А потом на ПМЖ в Ричмонд.
Танцор решил использовать самый сильный аргумент:
– Как же это ты?! А где же твои принципы, козел ты похотливый?!
– Какие? – спросил Дед осторожно.
– Не ты ли каждому встречному-поперечному пудришь мозги по поводу того, что больше всего на свете ненавидишь монополистов?!
– Ну, – вздохнул облегченно Дед, – так оно и есть. Но она-то не монополист, а монополистка. И очень приличный бизнес, даже благородный – поставка презервативов в Африку, которая страдает от СПИДа.
Эту карту Танцору крыть было нечем. Трубку взяла Стрелка:
– Привет, Дед!
– Привет! Можешь меня поздравить! – наивно потянулся он к Стрелке всей своей наивной душой престарелого ребенка.
– Слушай, а не мог бы ты и всех нас взять с собой на эту твою белоснежную яхту? Не на халяву, не думай, мы будем отрабатывать. Танцор будет в баре плясать. Я – публику напитками обносить. Следопыт может радистом. Или даже матросом. Скажи своей миллиардерше, замолви словечко. Ведь мы как-никак друзья вроде бы. А?
– А как же игра? – спросил Дед, ещё не понимая, что сейчас стрелкин ботинок обрушится на его усталые гениталии. В фигуральном, конечно же, смысле.
– Да какая, Дед, на хрен игра?! Лучше мы все сразу же подохнем, ко дну пойдем, чем будем долго суетиться, кого-то ловить… А потом нас всё равно всех замочат.
– Не понял! – в голосе Деда прозвучала тревога.
– Да что уж тут непонятного-то? Как только выйдем на глубокую воду, Сисадмин сразу же на хрен взорвет яхту…
– Это ещё зачем?
– Разве не помнишь, как мы тебе про Графа рассказывали? Он хотел выйти из игры. Потихоньку, думал, никто не узнает. Сел на поезд. И когда экспресс со страшной скоростью мчался по направлению к Саратову, под ним взорвался мост через широкую реку. Погибли почти все пассажиры. Так что вместе с тобой на дно, пуская пузыри, уйдет и твоя богатенькая американская девушка. Просёк?
– Не верю! – воскликнул Дед. Однако по интонации было понятно, что очень даже верит. – Это шантаж, японский городовой!
– Нет, Дед, – холодно возразила Стрелка, – это реальность. И ты сам это прекрасно понимаешь. Так что твоей девушке придется подождать. И это будет проверка чувств на прочность. Ну, так ты в команде?
– Да, – устало отозвался Дед.
И Стрелка почувствовала острую жалость к этому немолодому, годящемуся ей в деды человеку, которому эта сучья жизнь не дает спокойно дожить немногие оставшиеся годы.
А то и месяцы.
Как знать.
Как знать, может, столько же осталось и ей? Молодой. Здоровой. Пока ещё не рожавшей.
Такая игра. Такая сучья игра.
Вечер прошел без секса.
