ним всего за полдня его новой жизни. — Оставьте меня в покое!!
Глаза старика вдруг загорелись белым. Поднялся бушующий ветер. Кейра чуть ли не сдувало. Он сидел на коленях и сжимал голову руками в муках.
— Твой окончательный ответ: да или нет? — голос старика стал строже и как будто бы звучал со всех сторон. Его мантия дергалась на ветру, а белые волосы беспорядочно пытались улететь с головы. Листья начали взлетать, создавая вихрь.
Не-ет! — заорал Кейр. Он смог заметить только то, как светящийся синими огнями левитирующий до этого момента посох-трость ударился острием в брусчатку. От места попадания пошли в разные стороны белые и голубоватые полосы по земле. Спустя мгновение по этим линиям начали появляться трещины. Одна из них оказалась прямо под ногами у Кейра. Он поднял голову. Никого не было. Ветер бушевал в разные стороны. Земля начала расходиться под ногами и трястись. С другой стороны брусчатой опушки куда-то вниз начали обваливаться куски земли. Кейр попытался отползти назад, но пол обвалился и под ним. Он летел вниз, в бездну, пытаясь схватить хоть немного воздуха, но не выходило. Кейр взглянул наверх. Из того места, где он мгновение назад сидел на коленях, летели непонятные сгустки тьмы. Они подлетали ближе и обретали пугающие черты лиц, кружась вокруг Кейра и повторяя фразу “Нет-Нет-Нет!”. Их становилось больше, они толкали Кейра, кружили, повторяли все то же и ехидно хихикали. Кейр уже не мог набрать воздуха и лишь бездыханно метался от одного нечто к другому. В очередной раз, когда его метнули в непонятном направлении, он встретился лицом с чем-то твердым…
***
Кейр открыл глаза. Он приподнялся на руках. Они были в какой-то жиже. Опять. Пахло знакомо. В глазах мутнело, но, приподнявшись, Кейр увидел подошву чьего-то сапога, в который впечатался лицом. Он взглянул в одну сторону и во вторую со вздохом.
— Как я здесь оказался… Ничего не помню… — он провел рукой по затылку, после чего вспомнил в чем его руки, скривив лицо.
Кейр был в водосточной (и не только) канаве, которая тянулась вдоль домов одной из маленьких улочек. Все его лицо было в противной зеленой жиже, он поднялся, и вытерся правым рукавом своего кафтана. Под рукавом что-то легко обжигало. Кейр отдернул его. Там тускло светился шрам в форме “Х”, который Кейр получил в настолько раннем детстве, что ничего и не помнил. Он взглянул поближе на шрам:
— Никогда такого не было… — Кейр отдернул рукав обратно, чтобы никто не задавал лишних вопросов, потому что странное поведение детского шрама самого его напрягало.
Под ногами пробежала огромная крыса. Он немного дернулся в сторону от неожиданности.
– “Фу! Ну и вонючка грязный!” — послышалось откуда-то. Кейр не смог разобрать источника звука, подумал, что ему показалось.
— Хотя и правда похоже на меня сейчас. Надо бы поесть где-то и помыться… — Кейр полазил по не многочисленным карманам и нашел королевскую золотую монетку, означающую 10 ритов (местная валюта).
Кейр вышел на освещенную редкими фонарями улочку. Ряд низких домиков, стоящих плотно друг к другу, заворачивал вдалеке. Прямо перед ним, за углом, находилась таверна. Он, недолго думая, двинулся туда. Все равно не разбирался в пабах. Хоть снаружи она выглядела невзрачно, внутри таверна была полна, стоял шум и гам. Кто-то покуривал на лестнице на второй этаж. За барной стойкой стоял высокий и худощавый эльф с острыми ушами в годах. А с другой стороны барной стойки стояло два огромных дварфа. Были они любопытными, ибо рост в 2 метра для дварфа редкость. Они были вооружены и явно не так просты как все остальные. Оба кинули на Кейра презрительный взгляд. Он, пытаясь уйти от лишних взоров, зарыскал глазами вокруг, но все места были заняты. Вдруг в его сторону крикнули из-за одного из ближних столиков:
— Ей, бродяга, садись, приютим! — Кейр не стал отказываться и подсел за круглый стол к двум гномам. — Ну и потрепала тебя жизнь… А-эх! Заказывай, что хочешь, угощаю! — гном подал сигнал своей короткой рукой бармену — Меня, кстати, Берн зовут.
— Кейр, — Берн был низкорослым с рыжими взлохмаченным волосами на голове и короткой бородой. Он протянул свою маленькую ладонь Кейру.
— А это мой товарищ, Гельнис! — Берн указал на сидящего рядом лысого гнома, жадно обгладывающего косточки. Тот кивнул в ответ на взгляд Кейра.
Худощавый бармен подошел с большой тарелкой баранины к столу:
— Все, как всегда, мистер Берн, — Кейр протянул обе руки и перехватил тарелку, ставя ее на стол. Эльф развернулся и быстрым шагом пропал меж столиков.
— Спасибо тебе, Берн…
— Да не беспокойся, ты в гномьем пристанище, — он указал пальцем на голову Кейра, — и я, вижу, ты повидал всякое дерьмо, так что расслабься, — гном откинулся на стуле и стал казаться еще меньше. — Кстати, а что это у тебя за светящаяся татуировка на руке такая?
Кейр застыл, держа в правой руке баранью косточку. Он взглянул на кофту, рукав которой скатился, и шрам светился чуть сильнее, чем это было на улице.
— А-а, это? Так с детства, которого не помню, мать сказала: телегой задело, щепками порезало все, так и зажило.
Берн оперся на стол локтями, пригибаясь ближе к Кейру. Его бородка чуть не обмокнулась в горстку жирной еды на тарелке:
— А я вот слышал, что такие…
— Да сказки все это! — с набитым ртом проговорил Гельнис и махнул обглоданной косточкой в сторону Берна.
— Да ты веришь только в свое брюхо! — Берн повернулся обратно к Кейру. — Так вот, говорят там об избранных каких-то и силах негномских…
Кейр почувствовал взгляд на себе и то, как шрам на руке стал еще сильнее светиться. Он кратко обернулся, оба верзилы сверлили его взглядом и поглаживали топорики, висящие на поясе. Берн обратил внимание на шрам, который снова показался из-под рукава. Гельнис все жрал.
Кейр резко повернулся обратно к Берну и шепотом нервно сказал:
— Ну давай, рассказывай, что там с этими избранными!
— Уверен, что сейчас подходящее время? — Берн указал своим маленьким пальцем за спину Кейру.
— У-тю-тю-ю, кажется, валить нужно, Берн, — застыв с костью в руках высказался лысый Гельнис, который глядел за спину Кейру.
Двое верзил медленно направлялись к их столику. Берн наклонился над столом:
— Уходим, пацан.
Трое одновременно встали из-за стола. Гельнис вытер толстой трикотажной салфеткой рот и кинул ее на стол. Все двинулись к выходу. Но как только они почувствовали предвкушение от вздоха облегчения, за их
