А теперь о самой главной сути событий. Дело в том, что вместе с отступающими войсками отходили и многочисленные гражданские лица, в частности перевозившие ценности Стрыйского, Разлучского, Перемышльского и Станиславского отделений Госбанка. Все эти ценности так и не добрались до Большой земли и были захоронены в районе обороны понеделинцев. Данному вопросу мне и хочется посвятить эту статью.
Итак, последние дни обороны междуречья. 5-го августа практически прекратилось централизованное управление остатками двух армий и офицеры штаба, бросив всё ещё сопротивляющиеся войска на произвол судьбы, сделали попытку выйти из окружения самостоятельно. Некоторым это удалось, некоторым нет, но не в этом дело. Лишённые управления войска, начали стремительно превращаться в разрозненные группы вооружённых людей, которые тоже начали действовать на свой страх и риск, спасая себя и то, что им представлялось важным.
Часть секретных документов и ценностей было решено отправить на последнем самолёте У-2, имевшимся в распоряжении нашего командования. Упаковали груз весом примерно в 400 кг. И перегруженный самолёт, тяжело оторвавшись от самодельной взлётной полосы, потянул на восток. Но попытка оказалась неудачной. Плотный огонь немецких сил ПВО заставил лётчика повернуть назад и посадить повреждённый биплан у села Подвысокого. Тогда было принято другое решение – зарыть то, что не могло быть сожжено, либо уничтожено каким-либо иным образом, использовав для этого в качестве своеобразного тайника лёгкий танк с повреждённой башней.
Начальнику особого отдела 8-го стрелкового корпуса был отдан приказ о сокрытии особо важных документов, боевых знамён и ценностей. Тот собрал пять пограничников, двух сапёров и с их помощью углубил воронку от крупной авиабомбы до 4-х метров. Затем в танк сложили всё, что посчитали необходимым, загнали его в яму, заминировали, и засыпали землёй. К утру это место, на опушке небольшой рощицы, ничем не отличалось от остального пространства междуречья, буквально перекопанного разрывами немецких мин и снарядов. Но «похоронная» команда всё же надеялась вернуться за ценным кладом (и я это потом докажу). На ближайшем дереве они вырезали ромб, от которого строго на восток надо было отсчитать восемь шагов. Классический образец клада до востребования, востребовать который так и не удалось. Сколько их зарывалось на просторах неоглядной нашей Родины по этому непререкаемо-классическому образцу? Сотни? Тысячи? Вот и эти солдаты ни на шаг не отошли от общеизвестного канона. Кто же знал, что война продлится долгих четыре года и по её окончанию людям ещё долго будет ни до знамён, ни до «секретных» документов, ни до многомиллионных ценностей.
Точное место сокрытия разом ставшего драгоценным танка исполнители должны были довести до командира 8-го корпуса генерал-майора Михаила Георгиевича Снегова. Но как часто случается на войне, сведения не были переданы вовремя. А через несколько часов штабная группа комкора предприняла последнюю попытку прорыва. К несчастью, на северо-восточной окраине села Копенковатого они наткнулись на засаду немецких егерей. Под огнём отошли назад, на опушку урочища Зелёная Брама. Новый бой произошёл ранним утром и в результате… плен.
Таким образом, ни сам генерал-майор, ни его потомки не имели ни малейшего понятия о том, куда делся набитый ценностями танк. Но после войны ещё оставались в живых некоторые участники тех трагических событий. И поиски клада плавно перетекли в чисто детективное расследование. Из воспоминаний генералов Абрамидзе, Арушаняна, Черноуса, Хватова, Горохова, Ивлиева, полковника Кущевского, бывших штабных работников капитанов Фещенко, Ганночки, Левича, Данилина и некоторых других удалось выяснить подробности имеющие отношения к тайне.
Вот одна из них для осуществления операции сокрытия создали комиссию, в состав которой входило несколько должностных лиц, в том числе: начальник штаба 8-го стрелкового корпуса полковник Бобров (погиб), комиссар Петрин (погиб), командир сводного батальона пограничников майор Филиппов (погиб) и начальник особого отдела 8-го стрелкового корпуса в звании майора госбезопасности. По их, мало согласующимся между собой показаниям, тайник был оборудован северо-западнее, западнее и южнее села Подвысокое. В числе возможных лесных ориентиров назывались Зелёная Брама, роща Жидивчик, окрестности села Копенковатое, Небеливка и др. Но всё это были только приблизительные предположения.
К сожалению, более достоверных сведений нельзя было от них добиться в принципе. Подробностей, так необходимых для успешного поиска не знал никто из уцелевших военнослужащих. Вспомним попутно, что в междуречье две потрёпанные армии втянулись 30-го июля. 2-го августа наши войска были окружены, и более или менее, организованно сражались до 5-го, а очагами и до 8-го августа. В этих условиях было весьма трудно не только хорошо изучить местность, но даже и приблизительно в ней ориентироваться. Не забудем, что как-то перемещаться можно было только по ночам из-за непрекращающегося весь день артиллерийского обстрела. Так или иначе, но было ясно, что танк был захоронен вблизи Подвысокого. Это следует из того, что сама контролируемая нашими войсками площадь была не слишком велика, и именно там немцы применяли тяжёлые авиабомбы. То есть бомбы такой мощности, в воронку от взрыва которой, можно было запросто упрятать лёгкий танк, не прибегая к услугам большого количества землекопов.
Тем временем, после долгих поисков был наконец-то выявлен и самый главный человек, который был непосредственно ответственен за выполнение секретного приказа. Его вспомнил бывший помощник начальника строевого отдела штаба 8-го корпуса Фещенко. Звали нашего особиста – Дмитрий Ефимович Гонцов. Судьба последнего тоже была не из лёгких. Выяснилось, что тот смог выйти к нашим войскам только в 1942-м году. После этого его осудили как уклониста, дезертира и посадили в лагерь на длительный срок. В 53-м году он был освобождён и переселился из Харькова в один из городов Поволжья, где и проживал до 1980-го года. Скончавшись в тот год от инсульта, он унёс тайну захоронения танка с собой в могилу. Правда, у него был начальник, непосредственный руководитель, который занимал должность начальника контрразведки 12-й армии. Но знал ли он, куда был спрятан танк? И не сделал ли тот всё от него зависящее, чтобы в не очень благоприятный для тщательного укрытия тайника момент, чтобы надёжно сбить с толку всех кто попытается его отыскать? У поисковиков создавалось даже впечатления, что закопанных танков (по некоторым показаниям танкеток) было несколько.
Кстати сказать, после полного разгрома нашей группировки, немцы, видимо опираясь на показания отдельных военнопленных, тоже предприняли попытку найти тайник. Ведь к этой истории имело отношение, (пусть и косвенное) довольно значительное число людей. Например, начальник разведки корпуса Сыров и его заместитель старший лейтенант Рябов, офицер оперативного отдела штаба армии капитан Воронцов, (ему, кстати сказать, ранее поручалась несостоявшаяся эвакуация части ценностей воздушным путём) возможно ещё кто-то. Искали немцы довольно долго, но успеха не добились. Отрывочные сведения и слухи, достигшие их ушей не могли вывести на точное место. Это теперь с этим вопросом проще. Есть специальные приборы и поисковые методики, а раньше с этим было похуже. Обычных миноискателей и то не хватало. Так или иначе, но этот факт явился ещё одним доказательством в пользу того, что полумифический танк с сокровищами всё же существовал на самом деле.
