— Что способно вызвать такую травму?
Хант замялся. Но отделаться от Сэндекера было не так-то просто.
— Готов выслушать самые фантастические предположения.
— Ну, раз уж вы приперли меня к стенке, я бы предположил, что рыбаки, дельфины и тюлени отошли в мир иной, попав под воздействие звуковых колебаний высокой частоты.
22 января 2000 года
Близ острова Хоуланд. Юг Тихого океана
Встретились два судна — индонезийский сухогруз и китайская джонка. Сухогруз был самого обычного вида, зато джонка представляла собой нечто из ряда вон выходящее: она имела ярко раскрашенные паруса, покрытую лаком деревянную обшивку и большие глаза по сторонам передней оконечности, призванные разглядеть путь и в тумане, и при шторме.
Великолепная джонка «Цы Си», названная по имени последней китайской вдовствующей императрицы, служила вторым домом для голливудского актера Гаррета Конверса, которого никогда не выдвигали на премию Американской академии искусств, но который привлекал зрителей к кассам кинотеатров больше, чем оскароносные звезды. Джонка была в длину двадцать четыре метра и шесть — в ширину. Построена она была из кедрового и тикового дерева. Конверс установил на импровизированной яхте самое новейшее навигационное оборудование. Денег он не пожалел. Немногие яхты отличались такой роскошью. Страстный любитель приключений в духе Эролла Флинна,[8] Конверс совершал кругосветное путешествие.
— Вас приветствует джонка «Цы Си». Что вы за судно? — спросил он по рации.
Радист сухогруза ответил:
— Грузовой транспорт «Ментауэй» из Гонолулу.
— Куда вы направляетесь?
— В Джаяпуру, Новая Гвинея. А вы?
— На остров Рождества, а потом в Калифорнию.
— Желаю вам счастливого плавания.
— И вам того же, — ответил Конверс.
Капитан «Ментауэя», проводив взглядом «Цы Си», сказал первому помощнику:
— Никогда не думал встретить джонку так далеко в Тихом океане.
Первый помощник, по происхождению китаец, неодобрительно покивал головой:
— Мальчишкой я был матросом на джонке. Они сильно рискуют, пускаясь в плавание через места, где вызревают тайфуны. Джонка не предназначена для штормовой погоды. Осадка у нее маленькая, то и дело с боку на бок переваливается как утка. А громадный руль ломается, стоит только морю разбушеваться.
— Эти люди или очень отважны, или безумны. Зачем испытывать судьбу! — Капитан повернулся спиной к джонке. — Лично я куда уютнее чувствую себя на судне со стальным корпусом и ровным гулом двигателей под палубами.
Через восемнадцать минут после встречи сухогруза и джонки американский контейнеровоз «Рио-Гранде», шедший в австралийский порт Сидней с грузом тракторов и сельскохозяйственного оборудования, принял сигнал бедствия. Радиорубка располагалась возле просторного ходового мостика, и радисту потребовалось лишь обернуться, чтобы сообщить второму помощнику, который держал утреннюю вахту:
— Сэр, получен сигнал бедствия от индонезийского грузового транспорта «Ментауэй».
Второй помощник Джордж Гудзон снял трубку судового телефона:
— Капитан, мы приняли сигнал бедствия.
Капитан Джейсон Келси едва поднял вилку, чтобы приняться за завтрак у себя в каюте, когда позвонили с мостика.
— Понял, мистер Гудзон. Иду. Постарайтесь определить местонахождение судна.
Келси наскоро проглотил яичницу с ветчиной, залпом выпил полчашки кофе и через короткий коридор прошел на ходовой мостик прямо в радиорубку.
Радист поднял голову и с любопытством взглянул на капитана:
— Очень странный сигнал, капитан. — Он вручил Келси блокнот с радиограммами.
Келси внимательно прочел запись и воззрился на радиста:
— А вы уверены, что они именно это передали?
— Да, сэр. Слышимость была отличная.
Келси прочел радиограмму вслух:
— «Всем судам — спешите на помощь. Сухогруз „Ментауэй“ в сорока километрах к юго-западу от острова Хауленд. Спешите на помощь. Умираем». — Капитан поднял взгляд. — И больше ничего? Никаких координат?
Радист покачал головой:
— Они замолчали, и больше мне связаться с ними не удалось.
— Значит, воспользоваться нашей радиосистемой определения направления мы не сможем. — Келси повернулся ко второму помощнику: — Мистер Гудзон, проложите курс на юго-запад от острова Хауленд. Без точных координат идти толку немного. Но если мы их не увидим, то, надеюсь, радар засечет.
Капитан мог бы попросить Гудзона рассчитать курс на навигационном компьютере, но предпочитал действовать по старинке.
Гудзон принялся работать над картой за штурманским столом, оснащенным параллельными линейками на шарнирах и двумя делительными циркулями. Келси передал старшему механику команду «полный вперед». На мостике появился и первый помощник Хэнк Шерман, он, позевывая, застегивал рубашку.
— Мы отзываемся на сигнал бедствия? — спросил он у Келси.
Капитан, улыбнувшись, протянул ему блокнот с радиограммами:
— На этом судне ничего не утаишь.
Гудзон оторвал взгляд от штурманского стола:
— По моим расчетам, до «Ментауэя» идти примерно шестьдесят пять километров, если держать курс на сто тридцать два градуса.
Келси подошел к навигационной панели и ввел координаты. Большой контейнеровоз начал медленно поворачивать направо.
— Еще какие-нибудь суда отозвались? — спросил капитан у радиста.
— Мы единственные, сэр, кто попытался ответить.
Келси посмотрел на палубу:
— Мы сможем добраться до сухогруза меньше чем за два часа.
Шерман, в недоумении глядя на радиограмму, сказал:
— Если это не розыгрыш, то весьма возможно, что мы найдем на сухогрузе только трупы.
«Ментауэй» они обнаружили утром, в начале девятого. В отличие от «Снежной королевы», которая после несчастья продолжала двигаться, индонезийский сухогруз лежал в дрейфе. Из двойных труб курился дымок. На приветствия с мостика «Рио-Гранде» через громкоговоритель ответа не последовало.
— Тихо, как в склепе, — произнес первый помощник Шерман тоном, не обещающим ничего хорошего.
— Боже праведный! — пробурчал Келси. — Да вокруг него косяк дохлой рыбы.
— Что-то мне это все не очень нравится.
— Вам лучше подобрать группу высадки и обследовать судно, — приказал Келси.
— Слушаюсь, сэр. — Шерман удалился.
Второй помощник Гудзон, осматривавший горизонт в бинокль, доложил:
— Слева по борту, километрах в десяти, еще одно судно.
