Я больше ничего не сказал, боясь выглядеть глупо. Щеки горели, но я надеялся, что никто этого не заметил.
— Надеюсь, наш салон вам понравится, — продолжал Слейтер, — и вы, конечно же, будете проводить большую часть времени здесь. Это будет замечательное путешествие.
— И в такой разнообразной компании, — добавила мисс Симпкинс, глядя на Надиру.
— На мой взгляд, это очаровательно, что вы цыганка, — заявила Кейт.
— Вот как? — холодно отозвалась Надира.
Я отпил глоток воды, чтобы поскорее протолкнуть пищу внутрь.
— Правда. Я никогда раньше не была знакома ни с кем из цыган.
— Что ж, если вы познакомились с одной, значит, знаете их всех.
Кейт запнулась, видя, что задела её.
— Я просто хотела сказать, что мне интересно узнать про ваши обычаи, и традиции, и так далее.
Надира ничего не ответила. Я знал, что у Кейт нет никакого предубеждения против цыган, что её на самом деле интересует образ жизни Надиры — точно так же, как и множество других вещей. Надира, однако, этого знать не могла и предположила, что Кейт такая же, как большинство людей, видящих в цыганах лишь воров и уличных попрошаек. Её молчание растекалось над столом, будто ядовитый туман. Я нервно кашлянул. Слейтеру же это, похоже, вовсе не досаждало. На самом деле он, казалось, получал удовольствие от происходящего. Сидел во главе стола, слегка улыбался, поглядывая на нас, словно мы были сборищем его чудаковатых родственников.
— Вы умеете предсказывать судьбу? — совершенно неожиданно поинтересовалась мисс Симпкинс у Надиры.
Я перестал жевать. Кейт передернуло. На мгновение мне показалось, что Надира собирается ответить что-то грубое, но она лишь улыбнулась.
— Можно взглянуть на вашу ладонь? — вежливо осведомилась она.
— О, право, я не знаю, — замялась мисс Симпкинс.
— Ну же, Марджори, — сказала Кейт. — Она собирается погадать вам по руке!
Мисс Симпкинс нехотя протянула руку. Надира взяла её и принялась внимательно разглядывать, легонько проводя пальцем то по одному месту, то по другому. Она нахмурилась.
— Наверное, не стоило этого делать, — заявила она.
— Что? — спросила мисс Симпкинс.
Надира сложила её пальцы в кулак.
— Там всё очень туманно.
— Что вы увидели?
— Лучше я не буду говорить.
— Вы должны! Скажите мне, дитя!
С тяжким вздохом Надира вновь раскрыла её ладонь.
— Я вижу, что вы будете рабыней праздных богачей. Будете возиться с их избалованными детьми. Вы никогда не избавитесь от уз бесплодного труда и невежества.
Мисс Симпкинс вырвала руку, словно из пасти дикого зверя.
— Дерзкая негодяйка!
— Вам не понравилась ваша судьба? — осведомилась Надира, раскрыв глаза с деланым изумлением.
Мисс Симпкинс оттолкнула стол так, что зазвякали ножи и тарелки, вскочила и удалилась из комнаты.
Надира взяла свою вилку и продолжила обед.
— Кто-нибудь ещё хочет узнать свою судьбу?
— У неё правда это написано на ладони? — спросил я.
— Почем мне знать? По мне, все эти линии выглядят одинаково.
Смех так и брызнул из меня, и Кейт и Слейтер присоединились ко мне.
— Я так понимаю, что избалованное дитя праздных богачей — это я, — добродушно заметила Кейт.
— Не все цыгане занимаются гаданием, — сказала ей Надира. — Вся родня моей матери во многих поколениях работала с металлом. Её род участвовал в строительстве большинства известных высотных зданий Европы.
— Правда? — с интересом переспросил Слейтер.
Надира кивнула:
— Когда где-то появлялась работа, мы табором снимались с места и отправлялись туда, и мужчины монтировали металлоконструкции на высоте. Я росла на стройплощадках. Мы играли в строящихся домах.
Я восхищенно кивнул:
— Ты очень ловко скакала по крышам.
— Это для меня пустяк, — сказала она.
Дверь в столовую отворилась, и появился Дорье, с картой под мышкой и медленно расцветающей на лице улыбкой.
Слейтер обернулся к нему:
— Я думаю, вы добились успеха, Дорье.
Мы сдвинули тарелки и расчистили на столе место для карты.
— Его сильно снесло, — сказал Дорье.
Я взглянул на карту и быстро сообразил, что вижу южное побережье Австралии и прилегающее к нему огромное водное пространство, простирающееся до Антарктики. Дорье карандашом нанес предполагаемый курс «Гипериона».
— Кулак Дьявола не сумел захватить его, но откинул к юго-востоку, а оттуда пассаты повлекут его к полюсу.
— Дорье — величайший навигатор в нашем полушарии, и в другом тоже, — гордо заявил Слейтер, хлопнув шерпа по плечу.
— Мы должны встретить «Гиперион» здесь, — продолжал Дорье, легонько касаясь кончиком карандаша карты.
— Это дальний путь, — сказала Надира.
— Край света, — подтвердил я.
— Южное полушарие, — добавила Кейт. — По крайней мере, там наступает лето.
— Не там, куда мы направляемся, — ответил ей Слейтер. — Это самое мрачное место на свете, какое только можно вообразить. Мы летим в Небесную Сибирь.
Небесная Сибирь — так воздушные моряки прозвали высоты в районах полюсов, места, где так холодно, что останавливаются часы, и сердца тоже. Похоже было, что призрачный курс «Гипериона» направлен был к Антарктиде, и, хотя на этом ледовом континенте сейчас царила весна, его леденящее дыхание встретит нас наверху. Я вспомнил, какая стужа была в командной рубке «Бродяги», когда он поднимался навстречу «Гипериону». То, с чем мы столкнемся над Антарктикой, будет гораздо хуже.
В первую свою ночь на борту «Сагарматхи» я провалился в сон мгновенно, тяжёлый, будто якорь, после суматохи и волнений дня. Просыпался я лишь однажды, совсем рано утром. Дорье был на вахте, и я спал в каюте один. Я был очень ему признателен, что он согласился пустить меня к себе, поскольку понимал, что он, как старший помощник, привык жить в одиночестве. Каюта была очень похожа на мою прежнюю, на «Авроре»: две койки, маленькая раковина, ящик для белья, служащий также столом. Хорошо было опять оказаться в воздухе, вдыхать знакомые корабельные запахи парусины, и топлива Аруба, и похожий на манго аромат гидрия. Я перевернулся к стене и взглянул в иллюминатор на проплывающие далеко внизу огни и шпили Праги и потом снова счастливо провалился в сон.
На следующее утро еще до завтрака Слейтер попросил нас всех собраться в салоне. Пришли все, кроме мистера Далки и Янгбу, несших вахту у руля. В одном углу Дорье и Ками как раз заканчивали сооружать маленькую ступу из камешков. На её крыше было прикреплено множество ярких флажков, значительная часть из них — с изображением крылатого коня.
