— Что? — шёпотом спросил маг и его губ тотчас коснулся в предостерегающем жесте тонкий пальчик сидевшей неподалёку анлезийки.
— Чшш! — листок бумаги лёг в руку мага, и он поспешил уткнуться в написанные на нем фразы, даже не подозревая, какой важный момент в своей жизни сейчас проживает. И с каким вниманием всматриваются в его ауру все те, кто может распознавать мельчайшие изменения цвета, безошибочно выдающие не только эмоции, но и намерения. Хотя Беркис и догадывался, что не стоит лгать своим спутникам вслух, но не подозревал, что его истинных намерений не скроет даже полное молчание. «Путешествовать с нами может быть опасно. Если у тебя есть в этой местности надёжное убежище, скажи, где лучше тебя оставить. Но сначала поклянись молчать и никогда не искать Тарля». Беркис прочёл записку дважды, хотя все понял с первого раза. А читая второй раз нагнулся пониже, делая вид что не может разобрать слов, хотя что там было разбирать? Синим по белому написано, что эти необыкновенные люди обойдутся и без него, а он, маг самоучка без выраженной способности, может выбрать кустики, куда его выкинут, как безродного пса. Беркис стиснул посильнее зубы и даже глаза на миг прикрыл, силясь справиться с наплывшим горьким, как полынь, разочарованием, но вдруг ощутил, как его окутывает лёгкое тепло. Оно ничуть не было похоже на жар очага или неровное тепло костра, да оно вообще не грело тело или одежду. Это странное тепло мягким, умиротворяющим покрывалом окутало на миг его душу и магу стало спокойно так, как бывало лишь в раннем детстве, когда он просыпался от залившего каморку солнечного света из распахнутого настежь оконца. Беркис поднял голову и тотчас обнаружил, что на него с доброй улыбкой смотрит сумасшедше красивая анлезийка, которую команда в шутку называла бабушкой.
— Держи, — командир закончил писать новую записку и почти силой втиснул в руку мага, отобрав первое послание. «Никто тебя не гонит, можешь оставаться с нами если хочешь. Просто мы должны были предупредить, что легко не будет. А свой путь каждый должен выбирать сам.» Беркис прочитал и закивал, да хочет он, хочет. И ничего в жизни за свои три с половиной десятка лет так не хотел, как этого путешествия, только сейчас начиная понимать, чего же ему так не хватало в его устоявшейся, размеренной жизни. Вот такой команды… и приготовленных судьбой на тропах грядущего приключений и открытий. Маг вспомнил про Тарля и поискал его взглядом, желая проверить, сделали ли мальчишке такое же щедрое предложение и замер, не зная, как расценить увиденное. Мальчишка спал в своём уголке, подложив одну ладошку под щеку, а второй рукой нежно обнимая совершенно невозможное существо, похожее почти человечьей мордочкой на его хомяка. Но и только. Этот умел разговаривать и при надобности у него из спины прорезывались крепкие крылышки. Впрочем, израненный хомяк вместе с крохотным детёнышем тоже лежал рядом с ними, и его круглый, туго набитый животик равномерно поднимало спокойное дыхание.
— А он? — заметив пристальный взгляд командира, немного смутился Беркис и неожиданно получил одобрительную улыбку анлезийки.
— Он ещё ребёнок, — быстро написала она на листке, — ему нужен спокойный дом. Мы о нем позаботимся. Маг согласно кивнул и спрятал невольную досаду на самого себя. Ну почему такое простое решение не пришло в голову ему самому?! Ведь он мог бы сначала накормить и устроить парня, а потом объяснить ему ценность амулета, утянутого Тарлем в переход и сейчас валяющегося где-то на чердаке… или ещё в каком-то тайном убежище мальчишки. Но сейчас это уже неважно, теперь у него есть новая цель, как можно скорее доказать этим путешественникам свою ценность и благодарность.
— И тогда жрецы бросили на их поимку самых сильных магов… ты же знаешь, последние лет пятьдесят жрецы усиленно собирают по всем материкам одарённых детей, якобы ради пользы народа. По крайней мере так говорит Лостигос. Но зелья и услуги целителей на Хамшире все время дорожают, дошло до того, что минутное дело, вырвать гнилой зуб стоит теперь столько же, сколько день работы каменотёса! А маги учат мощные боевые заклинания, а не защитные.
— К чему ты ведёшь? — нахмурился хозяин и отодвинул чашку с соком, сразу потеряв к питью интерес, — ведь не просто так посвящаешь меня в это?
— Не просто. Один из магов бросил в девчонок молнию такой силы, что вполне мог сжечь дотла даже орка. И хотя Тина успела поставить щиты… они не выдержали.
— Что с ней? — обессиленно роняя руки, выдохнул Аньэлдовиэлль, отчётливо представивший эту картинку.
— Хотя ей было очень больно, разделённая сумела собрать силу и пополнить свои щиты, — тихо и виновато выдохнул Юрейд, казнившийся невольной ошибкой. Ну как он мог подумать, что они влипнут в неприятности не просто в первый же день после перехода, а уже в первые часы! — Теперь её окружает непроницаемый кокон. Но это не самое плохое, пока она была в бессознательном состоянии тело начало перевоплощение. Ему очень хотелось стать мужчиной… и та девчонка, которая была с ним вместе, дочка Зорденса Гадруни подарила ему надежду на любовь.
— Юрейд… я не могу им помочь и ты знаешь, почему. Тогда мне придётся уйти, а тут сейчас нет никого, кому я мог бы доверить тайну пещеры. Придётся идти тебе и проследить, чтоб они без неприятностей добрались до крепости мастеров. Я отправлю сообщение… использую тревожную капсулу, их немедленно пустят внутрь. А потом придётся их попросить срочно заняться жрецами. Ты тоже им помогай, но сам жрецам не показывайся, иначе настряпают страшных легенд… потом сто лет не вычистим. Я тайком выдал Инделирри пояс власти… но теперь не верю, что они его признают. Передай, чтоб не надеялась на него.
— А мастера?
— У них свои расчёты. И если волнения и периоды фанатизма и неверия не выходят за пределы допустимого, вмешиваться им запрещено. Но вот нам эти волнения сейчас вовсе ни к чему.
— Можно подумать, они к чему кому-то другому, — едко буркнул Юрейд и поднялся с травы, — но ведь если я немного… пережму, ты прикроешь?
— А куда же я денусь?
Лёгкий стук расслышали все, а потом распахнулось окошко и в нем, как в раме, возникло встревоженное лицо хотомарщика.
— Там пожар, — объявил он встревоженно, и изумлённо вытаращил глаза, услыхав изо всех углов сердитое шипенье.
— Сворачивай, — поднявшись на ноги шепнул ему парень, бывший командиром в этой разномастной компании, и хумили мрачно фыркнул а ответ. Легко ему командовать, «сворачивай», словно он не на хотомаре летит, а мчит по ровному полю на лошади или на панге! И может в любой момент свернуть куда захотят, хоть вообще назад! А хотомар развернуть не так-то просто, особенно, когда он летит в струе попутного ветра, вот как сейчас.
