дистиллируешь) — не жадничай. Первач — это только название красивое, на деле — яд. Так что первые три рюмахи — вон! И хвосты, меньше сорока градусов — отсекай безжалостно. Мерить не надо — как гореть синим огнем перестало — стоп!
Да ты не записывай — я ж говорю, все опубликовано. Лучше давай вот нальем понемножку, но ты сразу не пей, еще понюхай. Как будто шоколад, и ванили чуток… Думаешь, я туда шоколадку покрошил? Паленым сахаром подкрасил? Шалишь, брат!
Все просто до безобразия. Идешь на ближайшую пилораму. Там обязательно найдется кусок дубового дерева. Горбыль, чурбак какой-нибудь — без разницы. Ладно, нет у тебя этой рамы под боком, тогда в лесок сходи, съезди. Дуб целый валить не стоит — не расплатишься потом. Найди дерево потолще, одну из нижних веток у него попроси, он не откажет. Сойдет.
А дома уже не поленись, кору обдери, напили типа мини-чурочек, после топориком на палочки-щепочки наподобие спичек, только потолще, с мизинец. Хлопот хватает, но дело того стоит. Вымочить надо хорошенько, ошпарить, в соде подержать, просушить. И, главное — обжечь.
Можно в простой духовке, если лень разводиться с костром или дачной печуркой. Знатоки различают три разные степени обжига, но я с этим сильно не заморачиваюсь. Коричневые стали щепки — и ладно. Если дым пойдет — тоже ничего. Вот таких палочек на трехлитровую банку хорошую жменю всыпь, граммов сто пятьдесят. Что? Да, конечно, можно и купить, если лень и денег не жалко…
Банку лучше закатать, а то не удержишься, пробовать станешь до срока, я тебя знаю. Сам такой. Выдержать надо хотя бы месяца два. Мало? Ямайцы в бочках годами держат? А ты сравни поверхность контакта, ты ж грамотный мужик! Сколько той бочки по площади, а пойла там двести литров! В твоей жмене щепок на три литра больше в сто раз!
Теперь давай пробовать. Залпом не надо, понемножку… Мягкая, говоришь? Верно. Язык не щиплет, горло не дерет. Как к себе домой! Да, можно и не закусывать. Хотя надо. А то развезет мигом. Сорок пять градусов, не шутка… Давай вот, грибочками…
Подойдет и огурчик, и квашеная капустка, и сало-колбаска с хреном, и фрукт любой, хоть цитрус, хоть яблочко или груша… Клубничка — замечательно, мороженое можно, но это когда в дамском обществе.
Первую свою баночку я на даче изготовил, женка до самого конца и не догадывалась, на кой черт мужик туда так зачастил среди зимы. Может, думала, налево пошел? Седина в бороду и тому подобное… Но изготовил честь по чести, сам такого чуда не ожидал. Как раз к позапрошлому Восьмому марту вышло…
Приехал домой, говорю, вот какая история: типа дружок, с которым еще в детском саду рядом на горшках сидели, из кругосветки привез это вот. Прямо в Саргассовом море плавала бутылочка, он и решил согоршочника порадовать… А в гараже у меня завались всякого хлама, и пустые флаконы попадаются.
Вот, например, эта — от «Плиски» болгарской. А та — была из-под «Абу-Симбела». Помнишь такой? Ноль восемь, пробка натуральная… От этикетки, понятно, ничего не осталось, да это и неважно. В море на бумажки не смотрят! Подруга сделала вид, будто поверила.
С учетом женского праздника я по дороге еще грейпфрут и мороженое «Семейное» прихватил. Оказалось — в жилу. Уговорил женку попробовать, не откладывая, подарочек от детсадовского знакомца. Понравилось.
Она и специальные коньячные бокалы поставила, особенной такой формы. В них аромат якобы лучше ощущается. Да, действительно… Короче, после парочки этих самых «тюльпанчиков» мы так молодость вспомнили!
Назавтра покаялся, раскололся — никакой не друг, никакое не море, а вот, понимаешь, попробовал самодельный ромик изготовить. Прости, мол, вруна-подлеца… А она и говорит: «Дурень ты, дурень! Думаешь, не догадалась? Давно знаю, чем ты на своей дачке промышляешь… Только получился у тебя не просто ром, а еще и РОМОВАЯ БАБА!»
Главному врачу Специальной клинической больницы № 1 г. Москвы профессору К.П.Гостикову
Копии:
Президенту Страны Б.Б.Тупину
Генеральному Секретарю Организации Объединенных Наций г-ну Антониу Гутеррешу
Генеральному директору Всемирной организации здравоохранения Т.А. Гебреисусу
Президенту Всемирного общества защиты животных м-ру Доминику Бельмару
Моему брату Вечеславу
От гражданина Попова Олега Антоновича, незаконно насильно удерживаемого на второй койке в правом ряду палаты номер семь четвертого отделения общего профиля вышепоименованной больницы.
Глубокоуважаемый профессор!
Впервые увидев Вас на обходе в минувший вторник, я сразу понял: Вы, несмотря на обязанность по должности носить белый халат, запачканный кровью и нечистотами многих поколений мучеников, в душе являетесь глубоко порядочным человеком. Поэтому именно к Вам обращаюсь в первую очередь.
Вас, наверное, удивило — я не указываю профиль подначальной Вам больницы, и, более того, не называю ее психиатрической. Это я делаю намеренно, как и многое еще, о чем разъясню ниже.
Видите ли, я, как мужчина образованный и, в отличие от большинства Ваших подчиненных, интеллигентный, не могу называть тюрьму, в каковую превратили данное заведение, словом, содержащим греческий корень «ятр», означающий, как Вам наверняка известно со студенческой скамьи, «лечение». Поэтому и далее в тексте моего обращения я буду называть данный объект Спецбольницей, или сокращенно «СУКА». При возможности в дальнейшем поясню и суть приведенной аббревиатуры.
Также намеренно искажено название государства, в столице которого находится больница, фамилия и инициалы его руководителя. Долгое время обдумывая этот вопрос, я пришел к обоснованному выводу — страной как таковой может называться далеко не всякая территория, имеющая определенные границы, население, знамя, герб и прочие атрибуты государственности. Важно еще, как народ относится к тому, где живет. А поскольку мы все любим нашу Родину, то так ее и следует называть. Страна и Родина — синонимы. И, чтобы не позволять врагам и злопыхателям насмехаться над моим высоким чувством, я умышленно применяю менее высокое по звучанию, но аналогичное по смыслу слово.
Касаемо фамилии, имени и отчества лица, по стечению обстоятельств временно возглавляющего нашу Страну: здесь я исхожу из принципа, уясненного мною в ходе бесед с соседом по койке слева и товарищем по несчастью, доктором математических наук, в миру слесарем-сантехником Первачевым Е. С. Данные этого достойного Человека с большой буквы я тоже намеренно искажаю, дабы не подвергать его опасности.
Предвижу возражения: какая опасность? Что может угрожать пациенту, находящемуся в больнице? Отвечу: Вы очень заблуждаетесь. Если персоналу станет известно, насколько разумные, зрелые мысли он высказывает, его мигом нашпигуют всякими «успокоительными», а на самом деле — парализующими рассудок и волю ядами, подвергнут изоляции, переведут в
