взгляд на секунду показался хищным, что Амос видел всего пару раз в жизни. Чародей повернулся к Михею и посмотрел на него. — Михей, нам с Белозаром нужно обсудить несколько вещей, а ты сходи пока к бабушке. Ее зовут Ганка. Попроси у нее булочек в дорогу, раз уж мы здесь.
Юный чародей уже хотел запротестовать, ведь ему было любопытно, о чем таком секретном они хотят поговорить, но Амос указал на дом в конце улицы. Мальчик обреченно вздохнул и пошел в сторону дома. Он думал по пути о том, как подслушать их разговор, но понял, что никак не сможет. Скорее всего, его действия предскажет учитель или же его заметят змеиные глаза Белозара.
Он шел по дороге и свернул, как ему указал учитель. Там была очень грязная дорога. Она состояла из луж, грязи и навоза, так что Михей задумался, та ли это дорога. Мирела всегда приходила к ним идеально чистой. Мальчик посмотрел на свои сапоги, увязшие в грязи. Он обреченно вздохнул и, старательно обходя лужи, пошел к последнему дому на улице.
Возле дома было несколько деревьев вишни и лавочка, на которой сидела милая старушка. У нее были рыжие кудри с сединой. Ее лицо покрывали морщины, и она поглаживала серого кота. У кота была кривая челюсть и один его нижний клык всегда торчал. Бабушка посмотрела на Михея, услышав его шаги. Она начала прищуриваться.
— Амос? — удивленно спросила она. — Ты как-то еще помолодел… правда, с лицом что-то… как всегда…
Михей немного растерялся, не зная, что ответить. Он вдохнул поглубже.
— Здравствуйте, бабушка Ганка, я Михей. Я ученик Амоса. — Он нервно теребил на руке кольцо.
Бабушка удивленно вскинула брови, но приветливо улыбнулась. Она с трудом встала и еще раз погладила мурлыкающего кота.
— А я уж думала, что Амос вернулся. Похож ты на него, как две капли воды. Он-то в этот дом редко заглядывает, после всего… — Она вздохнула и махнула рукой, как бы отмахиваясь от воспоминаний. — Пойдем, я чаем угощу да пирогов с собой дам. Он небось все съел да тебя послал…
Михей заметил, что рядом с домом пасся пони.
— Это Хэлсий, в честь старого знакомого, — усмехнулась бабушка. — Мирела на нем ездит. Амос купил его мне лет пять назад. Хороший пони…
Она, хромая, поковыляла в дом. У нее, очевидно, болело правое колено, замотанное какими-то тряпками.
Михей вошел за ней через калитку. У нее был ухоженный сад и много красивых цветов, почему-то только синего цвета.
— Извините, что я любопытничаю, но почему у вас все цветы только синие? — Михей был выше бабушки и смотрел на нее сверху вниз.
— Исидора очень любила Перецетус, но где же мне достать-то его… вот я и решила посадить здесь хоть какие-то цветы похожие. — Хриплый голос бабушки отдавал тенью грусти.
Михея словно удар молнии поразил. Он слышал это имя вчера вечером!
— Бабушка, вы знали Исидору?! Кто она?
Они зашли в маленькую кухню с печкой и большим количеством вязаных, но очень старых салфеток, пледов и множества других вещей. Михей сел за стол. Бабушка вздохнула и начала греть чай.
— Милая Исидора была моей племянницей. Славная девочка была, только вот болела она сильно… Ох, бедное дитя… Все у нее болело, глазки почти не видели, но прекраснее я девушек в жизни не знавала. Предвечной одаренная рукодельница. Все, что видишь, все она связала, даже несмотря на зрение. — Она тяжко вздыхала, но улыбалась, вспоминая о племяннице.
— Тот зеленый кардиган… — начал Михей, желая услышать подтверждение, словно не верил до конца в то, что может узнать немного о тайном прошлом учителя.
Амос никогда не рассказывал ему о том, что было раньше.
— Прекрасный кардиган зеленого цвета… Исидора уже была полностью слепа, когда вязала его низ. Она… Мы все понимали, что она умирает. Тогда-то милочка и сказала мне, что хочет сделать ему последний подарок. Видела, как он старается найти лекарство. — Она поставила перед Михеем чай и булочки. — Я тогда все пороги оббила в поисках зеленого красителя.
— Учитель никогда мне ничего не рассказывает.
— Понятное дело. Больно ему. — Она села напротив Михея, ожидая, пока допекутся пирожки, которые она поставила. — Он ведь как приехал к нам в Белоречную, лет семнадцать назад, так и сидел в своей лаборатории, пытаясь целыми днями найти лекарство. Несколько лет сидел. Любил он ее, иначе б не мучился столько. — Михей откусил немного булочки, которые так упорно к нему пододвигала Ганка. — А кто бы не влюбился… Прекрасная она была, и голос нежный, и характер ладный. Не заслужила она всего этого…
— Учитель тоже так сказал. Знаете, он очень бережет ее подарок. — Михей задумчиво опустил взгляд.
Все обретало смысл. Это был последний подарок от того, кем он дорожил. Судя по рассказам бабушки, Исидора была очень доброй и приятной девушкой.
В голове невольно всплывали все моменты, когда учитель бережно стирал эту вещь руками. И то как каждый раз менялось его лицо заметив, что кардиган испачкан. Почему-то Михею стало так грустно от этого. Бабушка заметила эту перемену в лице мальчика.
— Ой, милок, не думай ты об этом. То дела ушедших лет. Это нам, старым, о таком сокрушаться. Ты кушай, кушай, милый. — Она добродушно улыбнулась. — Мирела скоро вернется. От вам и будет о чем беседовать.
Михей побледнел. Он посмотрел на свое отражение в стакане и явно не хотел, чтобы его видела таким девчонка. Его левый глаз все еще был слегка опухшим, как и щека, не говоря уже о руке. Сейчас он напоминал себе морского черта, когда тот долго просидел на воздухе.
— Спасибо за все, бабушка, но мне пора. Учитель очень ждет. — Мальчик засобирался, помогая бабушке складывать пирожки в котомку.
— Ох, да, Амос ждать не любит. Все времечко на Бела ругался… — причитала тихим голосом она, но без тени осуждения.
Она проводила его до калитки и помахала на прощание.
— Ты как-нибудь заходи, родненький.
— Обязательно, бабушка.
Михей помахал ей, постепенно отдаляясь от дома. Ему правда хотелось вернуться туда еще хотя бы один раз.
Тем временем, как Михей ушел к Ганке
Амос проследил взглядом за уходящим Михеем.
— Я бы хотел кое-что обсудить насчет Михея… — начал чародей.
— Погоди. Я… я тоже хотел поговорить, а точнее… — Он немного замялся, словно ему было тяжело произнести слова. — Я был идиотом. Столько лет мы не общались из-за моей глупости. Мне жаль. Очень жаль. Я был полным дураком, когда, наплевав на твои предостережения, полез в пещеру. Из-за моей глупости
