— Мистер Джек Томас, президент Первого национального банка, сел в Окленде вместе с мистером Брюсом Пейном, эсквайром.
— С адвокатом-нефтяником?
— Да, сэр. Как вы понимаете, мистер Пейн и мистер Томас очень дружны.
— Деньги и нефть быстро становятся друзьями, — улыбнулся Саботажник, побуждая кондуктора говорить дальше.
— От Сакраменто в поезде едут судья Конгдон и полковник Блум, угольный джентльмен.
Саботажник кивнул. Судья Конгдон вместе с Дж. П. Морганом перекупил у Эндрю Карнеги стальной трест. Кеннет Блум на паях с «Пенсильванской железной дорогой» владеет угольными шахтами.
— И мистер Мозер из Провиденса, владелец текстильных фабрик, чей сын заседает в сенате, сэр.
— Превосходный парень, — сказал Саботажник. — Экономические интересы отца в надежных руках.
Кондуктор улыбнулся, наслаждаясь близостью таких влиятельных плутократов.
— Я уверен, они будут польщены, если вы согласитесь поужинать с ними.
— Посмотрю, как буду себя чувствовать, — небрежно ответил Саботажник и едва заметно подмигнул. — Есть ли надежда на азартную игру?
— Да, сэр. Покер после ужина в номере судьи Конгдона.
— Кто еще на борту?
Кондуктор перечислял имена баронов скотоводов, горных магнатов и их обычного сопровождения юристов. Потом понизил голос и доверительно добавил:
— В Огдене прямо перед вами, сэр, сел детектив Ван Дорна.
— Детектив? Звучит волнующе. Не запомнили, как его зовут?
— Исаак Белл.
— Белл… Гм-м… Думаю, он не под прикрытием, раз назвал свое имя.
— Я его узнал. Он часто ездит.
— Он занят расследованием?
— Не знаю, сэр. Но едет по пропуску, подписанному самим президентом Хеннеси. И с приказом, что мы должны предоставлять сыщикам Ван Дорна все, что они потребуют.
Улыбка Саботажника стала жесткой, в глазах блеснул ледяной огонь.
— И что потребовал у вас Исаак Белл?
— Пока ничего, сэр. Думаю, он расследует крушения на Южно-Тихоокеанской.
— Пожалуй, можно сделать нашу дружескую партию в покер расточительной для мистера Белла.
Кондуктор глядел удивленно.
— Разве детектив может участвовать в игре джентльменов?
— Подозреваю, что мистер Белл в состоянии себе это позволить, — сказал Саботажник. — Было бы интересно. Спросите-ка его, не хочет ли он сыграть с нами.
Это был не вопрос, а приказ, и кондуктор обещал пригласить детектива принять участие в игре с высокими ставками после ужина в номере судьи Конгдона.
То, как человек играет в покер, говорит о нем очень многое. Саботажник воспользуется возможностью изучить Белла и решит, как его убить.
В купе Белла в мягком вагоне были отдельный туалет, скошенные зеркала, никелированная отделка и мраморная раковина. Хватило места и для двух кресел. Пальма в горшке покачивалась в такт движению поезда, который, увлекаемый мощным локомотивом, стремительно шел вдоль реки Уибер, поднимаясь к перевалу через хребет Уосатч.
Белл побрился, потом переоделся к ужину. Он мог позволить себе роскошную обстановку, но предпочитал в поездках делить с кем-нибудь купе. В таких общих купе, как в раздевалках спортивных залов и частных клубов, сочетание мрамора, плитки, наличие проточной воды, удобных кресел и отсутствия женщин отчего-то делало мужчин хвастливыми и болтливыми. Хвастуны открыто говорят с незнакомцами, и в таких беседах всегда мелькают обрывки ценных сведений. И действительно, когда он скреб щеки вутцевой стальной бритвой, полный, жизнерадостный владелец бойни из Чикаго вынул изо рта сигару и заметил:
— Проводник сказал, что в Огдене на поезд сел сенатор Чарлз Кинкейд.
— «Инженер-герой»? — спросил хорошо одетый коммивояжер, удобно устроившийся в другом кресле. — Хотелось бы пожать ему руку.
— Для этого достаточно застать его в вагоне-ресторане.
— Не поймешь этих сенаторов, — поделился коммивояжер. — Конгрессмены и губернаторы готовы пожать руку всякому, а вот сенаторы, бывает, смотрят свысока.
— В этом отличие назначенных от избранных.
— Это тот высокий парень, что сел в последнюю минуту? — спросил Белл от зеркала для бритья.
Мясник из Чикаго ответил, что читал в это время газету и не заметил. А коммивояжер подтвердил:
— Вскочил шустро, как бродяга.
— Уж очень хорошо одетый бродяга, — сказал Белл, и мясник с коммивояжером рассмеялись.
— Отлично сказано, — усмехнулся мясник. — Хорошо одетый бродяга. А вы чем занимаетесь, сынок?
— Страховкой, — ответил Белл. Он поймал в зеркале взгляд коммивояжера. — Парень, что сел в последнюю минуту, — это и был сенатор Кинкейд?
— Возможно, — сказал коммивояжер. — Я не приглядывался. Разговаривал с джентльменом в начале вагона, и кондуктор мешал мне смотреть. Но разве для сенатора не задержали бы поезд?
— Да, пожалуй, — сказал мясник. Он поднял свое грузное тело из кресла, раздавил окурок сигары и сказал: — Пока, парни. Пойду в вагон с обзорной площадкой. Если кто хочет выпить, я угощаю.
Белл вернулся в свое купе.
Тот, кто сел в последнюю минуту, к тому времени как Белл добрался до последнего вагона, исчез, что неудивительно, так как «Оверленд лимитед» состоял исключительно из купейных вагонов, и других пассажиров здесь можно было встретить только в вагоне-ресторане и в последнем, упомянутом обзорном вагоне. В вагоне-ресторане было пусто, только официанты накрывали столы к ужину, а в обзорном вагоне никто из курящих не походил на хорошо одетого мужчину, которого Белл видел издалека. Не походили они и на портрет Саботажника, нарисованный лесорубом. Белл звонком вызвал проводника. Это оказался чернокожий средних лет: взрослый достаточно, чтобы родиться в рабстве, но недостаточно, чтобы помнить это рабство.
— Как вас зовут? — спросил Белл. Он никак не мог усвоить общую привычку называть всех проводников «Джорджами» по имени их хозяина Джорджа Пуллмана.
— Джонатан, сэр.
Белл вложил в мягкую ладонь десятидолларовую банкноту.
— Джонатан, взгляните на этот рисунок. Не видели в поезде этого человека?
Джонатан принялся разглядывать рисунок.
Неожиданно за окнами в реве ветра и пара промелькнул идущий на запад экспресс: поезда разминулись на общей скорости сто двадцать миль в час. Осгуд Хеннеси проложил второй путь на ветке до Омахи, а это означало, что поезда больше не теряли время, пропуская друг друга.
— Нет, сэр, — сказал проводник, качая головой. — Никого похожего на этого джентльмена я не видел.
— А на этого?
Белл показал рисунок с бородой, но ответ был прежним. Детектив был разочарован, но не удивлен. Идущий на восток «Оверленд лимитед» — только один из ста пятидесяти поездов, покинувших Огден после того, как в конюшне убили преступника. Конечно, в Нью-Йорк, на который указал в своем издевательском письме Саботажник, направлялись меньше поездов.
