— Вот именно! — ответил янки. — Просто–напросто здесь мало воздуха; уже теперь чувствуется его недостаток, а если вода будет продолжать прибывать, то мы задохнемся один за другим.
— А галерея, в которой собрались гремучие змеи? — осведомился Гарри.
Янки пожал плечами.
— Должно быть, вода зальет ее, по крайней мере нижнюю часть.
После минутного молчания Гарри опять обратился к агенту со словами:
— Так что же? Неужто оставаться здесь, чтобы утонуть или задохнуться? Нельзя ли по крайней мере хоть попытаться что–нибудь сделать?
— Невозможно!
— Джон! Неужто гремучие змеи так и будут сидеть в проходе?
— Когда вода поднимется, они просто переползут выше, но, вне всякого сомнения, не покинут своего убежища, пока не прекратится буря.
— Так! Лучше было бы, если бы мы остались с полковником у Ущелья Смерти! Хоть и перестреляли бы нас индейцы, да по крайней мере мы умерли бы в бою! Легли бы рядом с товарищами! — тоскливым голосом пробормотал Джордж.
— Не ной, как баба! — отозвался агент. — Что ты, в самом деле, все твердишь о смерти? Придет, так помрешь… От судьбы не уйдешь, но глуп кто заранее теряет голову. Много раз я был в еще более отчаянных переделках. А вот видишь, дожил до сорока лет. Может, и еще поживу.
— Да для моих легких воздуху не хватает!
— А ты дыши наполовину! — засмеялся агент.
— Удивительный ты человек! — воскликнул траппер. — Ей–богу, хотелось бы мне быть таким, как ты!
— Проживешь еще двадцать лет, так, может быть, и меня перещеголяешь. А терпеть надо. Кой черт! Живы вы еще, чего же вам нужно!
— Да, но, кажется, конец близок! — отозвался гамбусино глухим голосом. — Девочка задыхается…
— Пошлите ее к черту! Одной ядовитой змеей будет меньше! Я уже говорил вам это!
Чтобы не выдать своего гнева, индеец закусил губу: еще момент — и он готов был броситься с голыми руками на этих людей, так жестоко относившихся к его дочери…
Все они задыхались. Но воздуха не хватало оттого, что на таком маленьком пространстве держалось пятеро людей. Если бы их было меньше! Ведь эти люди отнимали воздух у его ребенка…
Не подозревая, какая буря поднялась в душе индейца, Джон уже несколько секунд неотступно следил за пламенем лампочки, колебания которой привлекли его внимание.
— Разгорается! — раздался его ликующий крик.
— Что такое! Что случилось? — осыпали его вопросами товарищи.
— Разгорается лампочка, — торопливо объяснил свою радость янки, — значит, возобновился приток воздуха. Дышать становится легче. Ура!
— А вода? — наклонился над бездной Гарри.
— Больше не поднимается! — отозвался Красное Облако. Янки осторожно дополз до края площадки и спустил на цепочке на целый метр вниз лампочку. Она горела ровным и ярким пламенем, и это доказывало, что действительно запас воздуха в пещере увеличился, вода же больше не прибывала, кажется, даже шла на убыль. Можно было предполагать, что бушевавший на поверхности земли ураган стих, дождь прекратился, а может, скопившаяся в пещере вода нашла какой–нибудь выход.
— По крайней мере не умрем от удушья! — сказал Гарри.
— Зато можем еще отличнейшим образом утонуть! — ответил агент. — Стоит только урагану побушевать еще полчаса, и эта скала, на которой мы сейчас находимся, станет нашей могилой. Не торопитесь ликовать. Но наше положение в самом деле не ухудшилось, а, пожалуй, даже улучшилось. Пока будем довольствоваться тем, что можем хоть свободно дышать.
— Ну, удовольствие не очень большое! — мрачно возразил Гарри. — Это только удлиняет нашу агонию, но не обещает решительно никакого выхода.
Джон пожал плечами и поднял лампочку, освещая нависавшие над их головами своды пещеры.
— Гм! — задумчиво сказал он после некоторого молчания. — Наверху не видно ни единой трещинки. Откуда же в таком случае идет к нам свежий воздух? Черт возьми! Хотел бы я знать, освободился ли тот проход, на который я так рассчитывал, от проклятых змей? Теперь самый удобный момент, чтобы удрать отсюда, пока не случилось какой–нибудь катастрофы, которая, может быть, гораздо ближе, чем мы подозреваем.
— Нужно пойти кому–нибудь из нас посмотреть! — предложил Гарри.
— Идти в эту яму, наполненную ядовитыми змеями? — сказал Джордж. — Брр! Хотел бы я знать, кто согласится туда пойти?
— Я! — ответил спокойно агент.
— Ты?! — с изумлением воскликнул Джордж. — Ну знаешь, по–моему, это безрассудство! А вдруг эти гадины еще там?
— Так что же? — все так же спокойно возразил агент. — Если они в самом деле окажутся там, мне не потребуется много времени, чтобы снова броситься в воду и вернуться к вам. Гремучие змеи боятся воды, и потому мое отступление не представляет никакой опасности.
— А не согласитесь ли вы, гамбусино, принять на себя эту приятную обязанность — нанести визит гремучим змеям? — обратился Гарри к Красному Облаку, сидевшему отвернувшись в сторону, словно разговор трапперов не имел к нему решительно никакого отношения. — Вы в этих краях гораздо более свой человек, чем мы, и потому должны быть в приятельских отношениях со всеми змеями Сьерры. Не находите ли вы, что жизнь нашего товарища Джона могла бы пригодиться на что–нибудь более существенное, чем эта разведка?
— Там, куда вы меня посылаете, для меня интересного мало, — сухо отозвался индеец. — И затем, — добавил он после некоторого молчания, — не забывайте, что на мне лежит обязанность заботиться об этой девчушке!
— К чему пустые разговоры? — вмешался агент. — Я уже сказал, что на разведку отправлюсь я, — значит, вопрос решен. Должен вас только предупредить, что мне придется забрать с собой единственную еще имеющуюся в нашем распоряжении лампочку, ибо во второй уже все масло давно выгорело.
— Бери! — ответил Джордж. — Мы, слава Богу, не маленькие и не боимся темноты.
— Ну, так помогите мне спуститься вниз. Скала слишком крута, и я боюсь, что, как–нибудь неосторожно поскользнувшись, выроню и разобью лампочку. Это было бы действительно невосполнимой потерей.
Гарри вытащил из своего дорожного мешка лассо с тяжелым железным грузилом на конце и прикрепил его к одному из выступов скалы.
— Держись крепче за эту штуку, — сказал он, — она не выдаст.
Агент окинул внимательным взором черневшую внизу бездну, взял лампочку и, стиснувши зубами рукоятку широкого мексиканского ножа, начал спускаться по канату в воду. Оставшиеся видели несколько мгновений его неясный силуэт, почти сливавшийся с темным фоном воды, затем слабый, трепетный свет лампочки, все более и более тускневший и наконец исчезнувший совсем.
