Не зная времени поиска, решаю использовать такую возможность для обеда. Отправляю мальчишек за дровами – костёр не помешает. Они в мгновение ока отцепили сани и наперегонки рванули к почерневшим останкам зоны. Вскоре с той стороны слышатся треск и стук топора. Значит, через несколько минут будет весело играть на полешках пламя, а лишняя порция тепла сейчас только на пользу.
Проходит часа полтора; мы уже совсем расслабились, плотно подкрепившись гречневой кашей, разогретой на костре. Она так сумасшедше пахла, пока набирала тепло, что умяли здоровенный котелок за раз. Именно в этот момент зазвучал зуммер радиостанции.
– Аллё, бездельники, как дела? Чуть весь бензин не сжёг, но дорогу нашёл; не поверите, она совсем рядом. На открытых местах след практически незаметен. А стоило дураку только в лес углубиться и вот, пожалуйста, – она! Приём... – отчётливо грохочет Потапов.
– Рады за тебя, Михалыч! Давай обратно. Горячий кофе тебя уже ждёт.
– Батя! – кричит Саша-младший, – и рюмка коньячку греется!
– Сейчас пробую напрямую проехать. Если я правильно рассчитал, то ждите минут через двадцать. Всё, до связи! – и добавляет: – Вот, Сергей Викторович, дожил-таки я. Ребёнок заботиться об отце начинает.
– Саша, не тешь себя иллюзиями, это только потому, что огненной воды много, её и не жалко; будь уверен, из последней бутылки вам не перепадёт ни капли.
– Злой ты, Сергей Викторович, злой! – Михалыч, посмеиваясь, умолкает.
Ждём возвращения недолго. Звук снегохода слышен уже через пять минут, а ещё через десять появляется далёкий силуэт нашего следопыта.
– Коньяк, кофе! Шесть секунд на сборы! – с ходу, едва соскочив с сиденья, раскомандовался Потапов. – Надо ехать. И так потеряна куча времени.
– Мы готовы к старту, господин генерал! Только вас и ждали, – отвечаю и картинным жестом протягиваю барину фляжку.
– Спасибо, господин Морозков, но я вполне серьёзно. Не просто надо ехать, пора ехать.
– А никто и не спорит. Вон, видишь, пацанва снегоходы прогревает. Пей – и в путь.
Выпив спиртного и быстро, почти глотком, осушив стаканчик горячего кофе, Саша занимает место в авангарде отряда, и мы трогаемся.
Остаток дня запомнился только частыми остановками для того, чтобы в очередной раз отыскать потерянный след. Этим, несмотря на мои уговоры о помощи, занимался Саша. К вечеру, совсем измотавшись и найдя в очередной раз занесённую дорогу, Михалыч даёт команду на ночлег.
– Всё! Отверховодил, завтра генералом будешь ты. Я специально хотел сегодня самое сложное проскочить. Теперь я отдыхаю, а ты уж, друг ситный, устраивай ночлег и настраивайся на завтрашнюю пахоту. После тебя у руля экспедиции будут сыновья, а вот на третий день мы, оба отдохнувшие, будем готовить спектакль на перевале.
– Ладно, стратег хренов. Выбору не оставляешь, будь по-твоему. Отдыхайте, ваше благородие! – гаркаю я, едва увернувшись от брошенного снежка. – Пацаны, ночёвка! Живо костёр разводить!
Через час, сидя у огня, за плотным ужином вновь обсуждаем предстоящее дело. Вроде всю тему на сто раз обговорили, но нарастающее напряжение не позволяло больше ни о чём думать. В конце концов пустая говорильня надоедает, и мы переключаемся на нашего пленника. Не знаю, что им движет, но он понемногу начинает рассказывать о себе. Наверное, увидев наше упорство и стремление к непонятной ему вначале цели, Пётр и в самом деле решает сыграть в нашей команде.
История его жизни немногим отличалась от других. Рождённые в СССР и вступившие во взрослую жизнь на волне перестройки, молодые ребята имели не очень большой выбор: либо беспросветная работа с многомесячным ожиданием зарплаты, либо криминал с его красивой, но очень короткой жизнью. Рожину ещё крупно повезло: он уцелел в разборках, но от тюрьмы уйти не сумел.
Первый, небольшой срок не только не направил на путь истинный, но ещё больше сблизил его с криминалом. К тому же, после бунта в лагере, в котором он принимал самое активное участие, Григорич вошёл в число авторитетов. Ну а дальше – дорога вообще одна. Шло время, рассказчик поднимался до определённых высот в той очень своеобразной среде: жизнь стала налаживаться. И надо же было ему именно в этот момент перейти дорогу конкурирующей фирме, и, как следствие ошибки, – новый срок. Теперь не маленький. На зоне его, получив с воли заказ, ещё и попытались убить. Пришлось выбирать: либо бесславно сгинуть в застенке, либо идти к куму и начать сотрудничать с администрацией. «Вот так я и ссучился», – сказал в заключение Рожин, и сразу же вспомнилась даденная Давыдовым характеристика.
Первая часть повествования о его жизни была нам интересна, но я надеялся, что будет рассказ и о второй, связанной с очень близкой нам темой, теперь имеющей название – «чёрная уфология». Мы с нетерпением ждали, и Пётр, словно почувствовав напряжение, кое-чем поделился.
Произошло это здесь, в районе перевала. Устав от проблем, которые сыпались на голову Рожина как дождь, он решил отдохнуть. А где отдыхают местные жители? Конечно же, в тайге, на охоте. Лето, не сезон. Но всё так достало, что он всё же собрался да не просто по опушке прогуляться, а на пару недель, подальше. Неплохо порыбачил на Лозьве и решил податься в горы, причём маршрут проторил в самую глушь. Для чего, он и сейчас точно ответить не может. Около одной из вершин едва не попал под оползень, спастись удалось лишь чудом. Придя в себя и бегло оглядев итоги природного катаклизма, Рожин поймал солнечный зайчик, отражённый некой гранью на груде камня. Вполне естественно, что природное любопытство заставило его добраться до находки.
Задачка предстояла сложная; после оползня вообще трудно пройти, так как грунт нестабилен и очень возможен новый обвал. Применив всю ловкость и израсходовав много сил, он кое-как добрался до места. Разочарование было огромным: вместо ожидаемой золотой жилы среди камней лежали остатки некоего механизма, назначение которого он и приблизительно не сумел определить. Ничего подобного Рожин никогда не встречал. Правда, и слесарь-то он неважнецкий, но, тем не менее, с техникой соприкасаться приходилось.
Длинная, метров десять, изогнутая труба на нескольких шарнирах с кучей каких-то проводов внутри. Оттащив находку в сторону от оползня, попробовал разобрать. Не получилось. Голыми руками да ножом с топориком много и не разберёшь, а металл оказался очень прочным, но, что поразительно, несмотря на это, труба была гибкая. Повозившись немного, он отбросил в сторону надоевшую вещь, но перед этим оторвал от блестящего шарнира пластинку со странным рисунком, которую чисто машинально сунул в карман.
По поводу происхождения этого железа Рожин даже заморачиваться не стал, в местных горах много странного случается: упорно ходили слухи о тайнах секретного армейского полигона, поэтому и побыстрее убрался оттуда. Вернувшись домой, он начисто забыл о находке, пока случай не свёл за бутылкой со сведущим человеком. Дальнейшее мы знаем. Вне всяких сомнений это было одно из щупалец-манипуляторов зонда.
