катухи и как бы прячется, сигнал то здесь, то там, сложно догадаться, пока не нырнёшь.
Зажигалка бензиновая, американская, видно недавно потеряли – чистая ещё. Не перестану удивляться людскому безрассудству, зато – приятно. Своего рода игра: ты теряешь, а я – ищу, а что найду – станет моим. Но пора выходить, а на моём месте расположилась толпа молодёжи, начнут вопросы задавать, потом разболтают всем и конкуренты попробуют поймать. Ладно, подожду чуть дальше, согреюсь и ещё поныряю, глядишь и рассосутся. Так и сделал, прибор на мели оставил, что бы не светить, а сам прилёг напротив, на ещё тёплые камни. Согрелся и снова в свою стихию. Прожектора с обеих сторон в море направлены и народу меньше не становится. Мне такое на руку – можно затеряться. К вечеру пьяных больше, чем утром и соответственно – теряют тоже больше, да и глубину можно уменьшить, до пояса. Так и сделал – поближе к берегу, здесь находок не меньше, но долетают монеты, особенно пятаки, если их с размаху закидывают, много бывает.
На мели в основном женские потеряшки: бижутерия всевозможная, заколки и резинки, но и кое-что из приятного – тоже имеется. У мужиков только обручалки, да болты и те не всегда с мылом можно снять. А вот курицы в воде, совсем мокрые: с них слетает всё, что не хотят снимать перед тем, как залезать. Хотя их предупреждали, они помнят об этом, но лезут в украшениях. На то они и глупые туристы, мне на радость. Однако большая часть этих потерянных ценностей – остаётся на дне, навсегда. Зимой шторма перемешают и зароют так, что уже не взять ни каким инструментом. Самую малость – волны выкинут на берег, где их подберут пляжники. Но – это ничтожная часть того, что было потеряно за более, чем столетие.
Копейки надоедают, уже задний карман, на моих спецшортах, стал тяжёлый и тянет вниз, приходится придерживать, что бы не остаться без трусов. Да и глаза начинают болеть, хоть и закрываю всякий раз, при погружении. К тому же ветерок вроде небольшой, но обдувает, с каждым выныриванием – слегка подмерзаешь. Приходится ходить на полусогнутых, что бы только одна голова торчала на поверхности – неудобно клюшкой махать. Но два колечка и рыженький браслетик – взял, пора заканчивать мучить организм купаниями.
Пришёл уставший и что-то мне подсказывает – пора домой. Однако есть ещё одно место, которое обязательно нужно проверить. Потом специально ехать сюда не захочется, а если там всё удачно сложится, то буду строить планы на следующий сезон. С этими надеждами и заснул, ну а без «тёти нади» в этой профессии никак нельзя – она вдохновляет на работу. Тётя «вера» и тётя «люба» нужны в остальной жизни и то, не всегда, а вот «надя», как последний оплот, в преодолении всевозможных тернистых путей, дорог и судеб. А ещё говорят: «она умирает последней», но моя надежда пока жива и здорова. Утром собрался, расплатился и побрёл вниз, в поисках транспорта, а то пешком лень ползти, ещё нахожусь за сегодня.
Поймал мотор и доехал до последнего двора. Дальше только одна дорога – в гору, поэтому таксёр запросил так дорого. Тут ему не дождаться пассажиров и обратно – пустым поедет. Через четыре часа подъёмов и спусков, вышел на смотровую площадку, если верить навигатору. Отсюда видно: дуб уже совсем рядом, но точки нет, а если идти наугад, то можно немного отклонится и уже не найти его в лесу. Посидел, передохнул и примерно прикинул по картам – где он находится, попытался вычислить и поставил флажок. Буду этой точки придерживаться, а там, глядишь и выйду на прямую видимость. Попил водички и снова в путь по лесу, без троп и дорог – это не сложно и даже приятно, если мечтаешь о желанных трофеях.
Вот и он, заветный дуб, ему уже полтысячи лет, или больше, заметно выделяется своими размерами, на фоне других деревьев. Под ним – всё изрыто дикими свиньями и нет: ни травинки, ни кустика. Как, впрочем, никого здесь нет и солнце тоже прикрыто листьями, ну просто: сказочное местечко для поисков. Достаю прибор и лопатку, собираю, включаю и только сделал первый мах, как услышал знакомые и не очень-то приятные слова:
– здесь ничего брать нельзя.
– ну вот, опять начинается, ты кто?
– Мазатах, хранитель этого места.
– блин горелый, ну скажи: зачем тебе наше человеческое барахло, если ты дух?
– да ни зачем, но брать нельзя.
– а ты будешь торговать этими безделушками, или меняться с другими.
– нет, обхожусь и без этого, но не отдам.
– а если тебя, очень вежливо, попросит Бифазур?
– он козявка и пусть идёт отсюда, вместе с тобой, маленький человечик.
– а ты значит – большой и сильный, раз так базаришь, или дешёвые понты колотишь, великанчик?
– да – я великий демон, а тебя могу прихлопнуть как козявку, да так, что мокрого места не останется.
– во фантазёр замухрышный, может попробуешь прямо сейчас?
– ну всё малыш – готовься к смерти.
С этими словами он увеличился в размерах, набычился, как покемон, глаза сверкнули яростью, я почувствовал нарастающий страх. Всё-таки решился применить силу какую-то, или просто на испуг взять. Но честно сказать: стало немного боязно, существо не из нашего мира, всё-таки. И тут начинаю осознавать: мне хана сейчас настанет, а мой демон может не успеть, если очень занят. Я стал похож на маленького задиру, везде ищущего конфликты, а потом – быстренько прячущегося за спины старших братьев. Но за меня не было кому заступиться в детстве: две младшие сестры не способны на такое. Как это делать – не знаю, но видел других сверстников, которые весьма успешно, пользовались защитой родни. Они потом выросли никудышными мужичками, с которыми никогда не общаюсь – неохота пачкаться. Ну и я теперь чем-то подобным стал, тоже нарвался, но на шайтана, нагрубил ему, а куда убегать – не знаю.
Уже приготовился немного оказать сопротивление, хотя бы моральное, а в душе надеялся на своего демона, который почему-то молчит. Подумал: рискну сразиться, виртуально, примерно, как с тем Йе-ти, а больше-то никак с бесом не получится драться. Проиграю, конечно же, зато время потяну и может этой секунды, как раз хватит моему покровителю. Но Бифазур моментально появился сзади, накинул руки на голову этого чудика, который неподдельно испугался. Какой же, всё-таки быстрый иногда, мой демон, мне на радость. Ну а дальше: вдавил его в землю, куда и сам погрузился, потом почва в том
