Явившись в землянку, Баженов по всей форме доложил о выполнении задания.
— А вы, товарищ командир полка, утверждали, что там все погибли и путь недоступен, — сердито сказал генерал. — Этой же ночью пошлите туда отделение и смените пулеметчиков.
Генерал внимательно осмотрел карабин-автомат, сказал: «Стоило рисковать!» — и приказал Баженову идти спать. Утром его разбудят.
Баженов повалился на нары в блиндаже, сооруженном еще немцами, уверенный, что мгновенно заснет. Но уже через минуту он увидел пистолет, направленный ему в лицо, и вскочил. Он снова заснул и снова с удивительной отчетливостью увидел, как на него наезжает танк. Он хотел бросить гранату, не мог поднять ее и изнемогал от усилий. В таких полуснах, полугаллюцинациях прошла ночь. И только на следующую ночь, после утомительного дня, проведенного с генералом, он заснул без кошмаров и сновидений. А проснулся отгого что его кто-то тряс, и услышал голос — «плесните холодной воды».
Баженов встал и пошатнулся. Перед ним, освещенный колеблющимся светом горящего фитиля катюши, стоял Андронидзе.
— Я тебе такое скажу, дорогой, что твой сон сразу улетучится. Понимаешь, танковая дивизия «Викинг» перед нами!
— Вернулась?
— Никуда не уходила. Все «Викинги» плюс полк «Тотенкопф».
— Ничего не понимаю. Сообщали же, что «Викинг» в Кривом Роге?
— Сообщали.
— Значит, ее там видели?
— Полученные разведданные были основаны на том, что в районе «Кривой Рог» засекли рации «Викинга».
— Ошиблись?
— Нет. Рации были.
— Ничего не понимаю!
— Оперативная маскировка! Ясно? Хотели ввести в заблуждение.
— Зачем?
— Затем, чтобы мы предприняли наступление на «пятачке», рассчитывая на их малые силы, и тогда они бы устроили нам сюрприз.
— А показания пленных?
— Тоже маскировка!
— Так это же поразительная новость!
— А я что говорю?
— Какой же ты молодец, что раскрыл их карты!
— Конечно… не я один, но и я молодец. Пошли скорее! Генерал уже ждет. Срочно возвращаемся в штарм.
Когда садились в лодку и трассирующие пули, как шмели, гудели в воздухе, Баженову было не до них, он еле держался на ногах. Генерал посмотрел на старшего лейтенанта, переставшего кланяться пулям, и одобрительно улыбнулся.
Под утро они возвратились в штаб.
Разыскав уже в другом, незнакомом селе отведенную им хату, Баженов вошел в комнату, где при свете лампы подполковник Овсюгов, судя по запаху, что-то поджаривал в печи. Подполковника почему-то очень рассердило появление Баженова, вошедшего без стука. Он накричал на него и выгнал, даже не объяснив, куда идти.
«Конечно, подполковник прав, — подумал Баженов, еле волоча ноги, — без стука врываться нельзя». Он вернулся к оперативному дежурному и попросил дать бойца проводить его.
Рано утром Сысоев разбудил Баженова, рассчитывавшего выспаться, тревожным вопросом:
— Где ваша оперативная карта?
— Как где? Одна в планшете, другая в секретной папке.
— Покажите!
Недоумевая, Баженов вынул планшет из-под подушки и показал карту.
— Сейчас же отправляйтесь к Винникову и предъявите ему!
— Хорошо. Поем и пойду.
— Сейчас же идите! В штабе ЧП: у Барущака исчезла оперативная карта. Проверяют у всех.
Не хотелось Баженову вставать, но пришлось. Винни-ков посмотрел на правый угол карты, где значился номер, сверил по книге и отпустил Баженова. Когда он возвратился, спать уже расхотелось. По комнате, сердито постукивая кулаком о кулак, ходил Сысоев.
— Все в порядке, — доложил Баженов. Сысоев кивнул и продолжал ходить.
В комнату вошел майор Барущак.
— Говорит, «не оставлял», — быстро сказал он и, как был в шинели, сел на стул, устало вытянув ноги.
— А вы хорошо помните, что именно у него оставили? — недоверчиво спросил Сысоев, останавливаясь перед ним.
— А кто еще, кроме меня, может назвать тебе на память численный состав наших корпусов до батальона включительно, фамилии всех командиров и боевой путь со всеми рубежами и населенными пунктами с точностью до дня и часа? Я всегда все помню.
— И много выпили?
— Чепуху. Кроме того, ты же знаешь, я крепок на голову. Мой планшет с картой лежал на столе. Я отлучился на двор по надобности, потом вернулся. Правда, сейчас вспоминаю, что планшет лежал не картой вверх, а спинкой.
Уходя, я не проверил, повесил планшет через плечо а пришел домой — карты нет. Я — к Овсюгову! А тот посылает к черту. И он же вскоре заявил, что я потерял оперативную карту. Еще одно: когда я впервые вернулся к его дому, он долго не хотел отпирать…
— Если ваша кандидатура в начальники оперотделения отпадет, то назначат его?
— Вот именно!
— Слушайте; — вскочил Баженов, — я ночью по ошибке попал к Овсюгову, он что-то жарил. Пахло гарью. Да… запах паленой бумаги!
— Ты подтвердишь? — Барущак вскочил.
— Подтвержу!
— Ничего не выйдет, — сказал Сысоев. — Мало ли что он жег. Яичницу разогревал.
Хорошо, если карта не попала к противнику, а сожжена, но ведь этого не докажешь. А что у вас было нанесено?
— Противник! Только! Уже без танковой дивизии «Викинг». Я хорошо помню, где наши.
— Но ведь этого не докажешь… — заметил Сысоев. — Плохо ваше дело.
— Трибунал?
— Пожалуй. Ну, вот что: я поговорю с командованием.
— С Орленковым и Синичкиным?
— Только не с Синичкиным! Для Орленкова это ЧП тоже может кончиться плохо. Пойду к командующему.
— А это только с разрешения Орленкова и Коломийца.
— Тогда пойду к члену Военного совета, как коммунист.
— И что скажешь?
— Найду, что сказать. Оба ушли.
Сысоев вернулся через час и был гораздо спокойнее.
— Ну как? — спросил Баженов.
— Говорил. Объяснил. Не знаю, как решит, но Барущак известен как боевой офицер, исполнительный, знающий штабист Надеюсь, под трибунал не пойдет.
Посмотрим. Ну, докладывай, как съездил.
Баженов начал рассказывать о своих острых переживаниях по пути к окопу боевого охранения, о двух бойцах, которых он там застал, о том, как полз обратно и уже не надеялся вернуться живым. Сысоев ходил по комнате, останавливался у окошка, смотрел на улицу, — видимо, все это не удивляло и не интересовало его.
— Научитесь мыслить по-военному, — сказал Сысоев своим обычным сверхгромким голосом. — Переживания оставьте для своих корреспонденций. Рассказывайте по порядку: противник и его поведение, наши войска и их замысел, динамика боевых действий. Донесения и оперативные сводки я знаю. А вот что было интересного для нас — поподробнее.
