— Смотри!
Внизу, у дороги, воины оцепили бивуак носильщиков и теперь оттаскивали в сторону двоих юношей примерно нашего возраста.
Мы рванули обратно за холм, подальше от дороги. Иста бежал впереди, проламываясь сквозь густые заросли с неистовством, порожденным паникой. Мы понятия не имели, как далеко продвинулась за ночь погоня и распространились вести о беглецах.
Наконец, едва дыша, все в царапинах от колючек и сучьев, мы выбежали к реке.
— Все, больше не могу, — прохрипел Иста, упал на колени, и его вырвало. Сердце мое бешено колотилось. Я закрыл глаза и напряг слух. Погони слышно не было, однако, если нас засекли, воины вполне могли двинуться и в другом направлении, нам наперерез.
— Нам надо идти дальше, — сказал я Исте.
Мы зашли в воду и, хлюпая, двинулись вниз по течению, остерегаясь крокодилов и змей. Так и тащились вдоль берега, пока впереди не показалась маленькая, не больше чем из десяти хижин, деревушка. Она походила на рыбачьи поселения в наших краях: тамошние жители ловили рыбу, выменивали на нее у нас резину, а уж за резину приобретали все, что им требовалось для жизни.
На глаза нам попались три вытащенных на берег каноэ. Иста подтолкнул меня локтем:
— То, что нам надо, а?
Я покачал головой.
— Если мы купим каноэ, об этом тут же пойдут толки. А украдем — будет еще хуже. Рыбаки поймают нас и пустят нашу печень на наживку. Лучше посмотрим, не удастся ли прибиться к кому-нибудь, путешествующему водой.
Мечтая о том, чтобы двинуться дальше на лодке, мы по широкой дуге обогнули селение и снова вышли к реке, и плелись дальше добрый час, пока не набрели на нечто полезное: на упавший древесный ствол. Тот был уже очищен от ветвей, не иначе как кем-то, собиравшимся выдолбить из него каноэ. Мы столкнули бревно в воду и забрались на него, используя длинные обломанные сучья, чтобы сначала оттолкнуться от берега, а потом чтобы помогать течению нас нести. Конечно, я побаивался, как бы крокодил не отхватил мне ногу, однако путешествовать таким манером было куда легче и быстрее, чем тащиться на своих двоих.
То здесь, то там нам на глаза попадались другие рыбачьи поселения и вытащенные на берег каноэ, но особого внимания мы не привлекали. Каноэ есть не у каждого, и люди часто используют для плавания по рекам плоты, бревна и вообще все, что способно держаться на поверхности, так что ничего необычного мы собой не представляли.
Через пару часов плавания вниз по течению мы приблизились к окраине небольшого городка. Между тем вода сделалась соленой, и мы начали двигаться быстрее. По рассказам дяди я знал, что Восточное и Западное моря каждый день в определенные часы поднимаются и наступают на сушу, а потом, наоборот, опадают и отступают.
— Нас несет к Восточному морю, — сказал я Исте. — Надо выбираться на берег, пока не поздно.
Когда на берегу стали перемежаться дома и засеянные маисом участки, я решил, что пора причаливать.
— Мы близко от города, и возможно, что тамошних жителей уже предупредили насчет нас. Пока мы на реке, нас легко заметить.
Бревно пришлось бросить, а город обойти стороной, по широкой дуге. Это заняло час, а в итоге мы вышли к песчаному берегу Восточного моря.
— Невероятно! — выдохнул Иста.
Это было еще мягко сказано: казалось, что этим мрачным и грозным водам нет конца.
Мы, Народ Каучука, не знали о морях ничего, кроме того, что рассказывал нам Тагат. Но даже носильщики и люди, жившие на побережье, понятия не имели о глубине и протяженности морских вод, хотя было хорошо известно, что порой воды и ветер вступают в схватку и их яростная битва переносится на сушу. Знали мы также и то, что пещера, из которой каждое утро появляется бог Солнца, находится где-то по ту сторону моря, но доплыть дотуда на каноэ не удавалось никому. Во всяком случае, никто не возвращался назад, чтобы рассказать о своем подвиге.
Три дня, голодные и усталые, мы тащились вдоль берега. Мы знали, что в море водится рыба и некоторые рыбины были больше нас, но понятия не имели, как их ловить. Попытки добыть себе на прокорм какую-нибудь морскую птицу, швыряя камни, не увенчались успехом.
В конечном счете, отчаявшиеся и голодные, мы вернулись к дороге. Кобак остался далеко позади, и мы надеялись, что это относится и к нашим неприятностям. Вконец измученные страхом и голодом, мы вышли к придорожному бивуаку, но в последний момент я схватил Исту за руку.
— Нет. Мы не должны рисковать.
— Я голоден.
— Мы что-нибудь украдем. Пошли отсюда.
Я развернулся и оторопел, увидев знакомое лицо.
— Что вы здесь делаете?
Мы были настолько ошеломлены и напуганы, что даже не подумали о бегстве. А из горла Исты вырвался сдавленный стон.
Перед нами стоял наставник команды из Кобака, похваливший мою игру в мяч.
Прежде чем мы собрались бежать, люди взяли нас в кольцо. Как я понял, это были игроки команды из Кобака. Молодая женщина, тоже смотревшая на мою игру и, судя по всему, являвшаяся игроком сама, стояла позади мужчины-начальника, и я по внешнему сходству догадался, что она его дочь.
Неожиданно начальник игроков ухмыльнулся:
— Какая приятная неожиданность. Правда ведь, дочка?
Его дочь не ответила, но, судя по выражению лица, ей встреча с нами никакого удовольствия не доставила.
Мужчина между тем взял меня и Исту под руки.
— Вид у вас, ребята, усталый, и вы наверняка голодны, а мы как раз собрались обедать. Присоединяйтесь.
Когда мы уселись в тени деревьев и приступили к еде, наставник поинтересовался нашими именами. Иста без промедления назвал свое настоящее имя, а я ляпнул первое, что пришло на ум:
— Тагат.
И только после этого до меня дошло, что мужчина спрашивал только Исту, потому что я в Кобаке уже представился ему Та-Хином. Но он по этому поводу предпочел промолчать.
Пока мы жевали тортильи, выяснилось, что наставника команды зовут Ситат, а его дочь носит имя Иксчель.
— Куда путь держите? — поинтересовался Ситат.
Я прочистил горло, стараясь придумать что-нибудь правдоподобное.
— Мы… хм, носильщики…
— Носильщики? — Он поднял брови. — И где же ваша поклажа?
Сказать, что мы уже доставили ее по месту назначения, я не мог. Не бывает так, чтобы носильщик, доставив куда-то груз, отправился в обратный путь порожним.
— Ограбили нас, — заявил я. — Все украдено.
Он понимающе кивнул. Грабежи на дорогах были не то чтобы обычным делом, но случались.
— Думаю, ваш хозяин не обрадуется, когда вы вернетесь без товаров и платы?
