Свифт понимала, что, обезвреживая топливный элемент, она наверняка подвергнется облучению. Разумеется, ей не хотелось умирать от лучевой болезни, но она не представляла, как иначе сохранить йети. Она только надеялась, что успеет перед смертью написать о своем открытии книгу.
— Покажите мне, где эта расселина, — сказала Свифт.
Свами повел ее на противоположный край долины. Они остановились у неширокой трещины.
— Вот. — Индус показал на расщелину. — Ее глубина около трех тысяч футов.
— Да, пожалуй, это надежный саркофаг.
Они вернулись к спутнику. Возле вскрытой панели лежала сумка Бойда. Свифт заглянула в нее и увидела несколько детонаторов и рацию, более мощную, чем та, которой пользовалась она сама. По крайней мере, теперь можно будет связаться с Покхарой и вызвать вертолет.
Металлический контейнер с топливным элементом она заметила сразу. Он был облеплен брикетами пластиковой взрывчатки. Свифт убрала ее и, прежде чем вскрыть контейнер, обернулась к свами. Тот внимательно наблюдал за ее действиями. Йети сидел чуть поодаль, словно ждал приказаний.
— А теперь вам лучше уйти, свами, — спокойно сказала она. — Это вещество крайне опасно. Незачем рисковать сразу обоим.
— Его же здесь очень мало, — удивился свами, с любопытством заглядывая ей через плечо. — Неужели оно так опасно?
— Очень. А теперь уходите, прошу вас.
— И ты готова умереть ради нас? — Свами вскинул руку, благословляя ее. — У тебя воистину великая душа.
— Спасибо, — угрюмо поблагодарила индуса Свифт. — Я запомню ваши слова.
Свами вдруг заговорил с йети на языке, которого она никогда прежде не слышала.
Великан поднялся, подскочил к Свифт и, не давая ей опомниться, осторожно загреб в свои могучие лапы.
— Эй, в чем дело?
— Не волнуйся, он не причинит тебе зла.
— Тогда скажите ему, чтоб отпустил меня.
— Он отпустит, — пообещал свами. — Но только когда ты будешь далеко отсюда.
— Послушайте, я же объяснила вам, — убеждала Свифт. — Я должна спасти долину.
— Да, я понял. Ты выразилась более чем ясно. Но, вероятно, ты плохо слушала меня, когда я говорил, что мое предназначение — охранять и защищать живущих здесь братьев и сестер. Я не могу позволить тебе рисковать своей жизнью. Это мой долг. Я призван обезвредить этот страшный яд.
— Вы не понимаете, — не унималась Свифт. Она попыталась высвободиться из железных объятий йети, но великан держал ее крепко. — Радиация убьет вас.
— Но тебя же это не останавливает? А я закаленный, выносливый человек. Тебе об этом давно бы следовало догадаться.
Свами опять что-то сказал йети, и тот пошел прочь, неся на руках Свифт.
— Он отнесет тебя в лагерь. Другим путем. О да, сюда ведет много разных дорог. — Индус улыбнулся. — Прощай.
Свифт понимала, что спорить бесполезно.
— Не будь столь сурова к религии, — крикнул он напоследок. — Провидение Божье — как большой ковер. Посмотришь с изнанки — одно беспорядочное переплетение нитей. А глянешь с другой стороны — и увидишь стройный узор.
И свами тонкими пальцами полез в генератор.
Йети держал путь через окружавшие священную долину остроконечные скалы. Свифт чувствовала себя ничтожно маленькой в объятиях могучего существа, а суровые горы и бескрайняя ширь лишь усугубляли это ощущение. Постепенно она расслабилась и начала вникать в смысл изречений свами. Что в этом мире незыблемо, кроме бескрайнего голубого неба над головой? Возможно, эта волшебная страна не имеет ни конца ни края. И свами, должно быть, и впрямь бессмертен. Пока не остановится время, он так и будет с невозмутимым спокойствием охранять йети.
Когда они начали трудный спуск, Свифт от страха закрыла глаза. Но йети ни разу не оступился. Проворно, как горный козел, он перескакивал с камня на камень, ступая по самому краю трещин, едва не касаясь ледяных башен.
Вскоре они добрались до расселины, в которой скрылись Ревекка с Исавом. Свифт хотелось еще раз увидеть их, и, когда йети опустил ее на землю у передового лагеря, она почти жалела, что путешествие окончено.
Йети с любопытством разглядывал снаряжение и палатки. Одну из них он осторожно потрогал и понюхал.
Свифт улыбнулась. Этот робкий великан ничем не напоминал то агрессивное чудовище, которое растерзало Бойда. Вопреки здравому смыслу ею вдруг овладело сентиментальное желание что-нибудь ему подарить. Вспомнив про пристрастие йети к блестящим предметам, она вытащила из кармана маленькое складное зеркальце и вручила его великану.
Йети несколько секунд смотрел на себя, затем довольно крякнул и оттянул нижнюю губу огромным указательным пальцем. Интересно, думала Свифт, видел ли он когда-нибудь свое отражение?
Она сняла шлем и улыбнулась йети, признавая, что громадный гоминид, в сущности, мало чем отличается от нее. И это было самое важное открытие. Свифт сморгнула навернувшиеся на глаза слезы.
Прошла еще минута. Йети, продолжая смотреться в зеркало, повернулся и зашагал прочь. Свифт провожала его взглядом, ожидая, что он вот-вот обернется и попрощается с ней. Но великан так ни разу и не оглянулся.
Наконец он скрылся из виду, и только тогда Свифт вспомнила, что ей еще предстоит путь в БЛА. Она уже собиралась связаться с лагерем по рации Бойда, но тут увидела вертолет.
Джек, не дожидаясь, пока машина приземлится, выпрыгнул из кабины и побежал к ней. Они обнялись. В его глазах стояли слезы радости.
Перринсу позвонил Билл Райхардт. С хорошими новостями. Он сообщил, что бортовой компьютер спутника заработал, но всего на пару минут. Вновь он отключился после того, как в него было введено начало кода самоуничтожения.
— Очевидно, питание отключилось до того, как он успел полностью набрать код, — объяснил Райхардт. — Остается вопрос: взорвал Касторп «птичку» или нет?
— Думаю, на этот счет можно не беспокоиться, — ответил Перринс. — Поскольку с тех пор от него не было известий, полагаю, он погиб во время взрыва.
Спустя несколько дней, по прибытии в Катманду, участники экспедиции узнали, что Россия и Китай убедили своих союзников проявить благоразумие, и Индия с Пакистаном в конечном итоге согласились на введение в Пенджаб миротворческих сил ООН. Кризис был урегулирован.
Джек два дня провел под наблюдением врачей в американской больнице, а Свифт в это время посещала храмы. Один из них, индуистский храм Пашупатинатх, пожалуй самый знаменитый из непальских храмов, произвел на нее особенно сильное впечатление. Он высился на вершине холма, в стороне от суеты городских улиц, и она бродила по нему словно в гипнотическом сне, размышляя о прошлом и будущем.
