— Вот что! — сказал Мак-Кей. — Зажгу-ка я спиртовую лампочку. Что-то нам не спится. И я хочу покурить в свое удовольствие. А что за радость курить, когда не видишь дыма? Жаль, что собаки не умеют курить, Питер. Ты, бедняга, даже не знаешь, что значит хорошая трубочка в такой вот час.
Порывшись в тюке, Мак-Кей достал спиртовую лампочку — ее резервуар был полон и надежно завинчен. Питер слушал, как хозяин возится в темноте. Затем чиркнула спичка, желтый огонек озарил лицо Веселого Роджера, и Питер радостно взвизгнул — было очень приятно вдруг увидеть хозяина. Через мгновение маленькая лампочка уже отбрасывала на белые стены их убежища голубоватый свет. Зрачки Веселого Роджера от долгого пребывания в темноте расширились, и глаза его казались черными. Колючая щетина покрывала щеки и подбородок. И все же он излучал бодрость, словно назло буре, бушевавшей снаружи. Воткнув лыжу7 в снежную стену, он, как на столик, поставил на нее лампочку и дружески подмигнул Питеру. А потом со вздохом удовлетворения задымил трубкой и, поднявшись на ноги, оглядел их приют.
— Неплохо, верно? — осведомился он. — Стоит нам захотеть, и мы нароем себе здесь сколько угодно комнат, а, Питер? Будут у нас и гостиные, и спальни, и библиотека — и ни единого полицейского на миллион миль вокруг. Вот что самое приятное во всем этом, Хромуля, — конной полиции мы тут можем не опасаться. Им и в голову не придет разыскивать нас под сугробом в этой богом забытой тундре. Ведь так?
Эта мысль доставила Роджеру большое удовольствие. Он расстелил одеяла на снежном полу, уселся на них лицом к Питеру и продолжал с гордым смешком:
— Мы оставили их в дураках, Хромуля. Мир не так уж велик, когда приходится прятаться, но тут нас никто не разыщет, ищи он хоть миллион лет. Вот если бы нам удалось отыскать такой же безопасный уголок, где могла бы жить и женщина… И если бы с нами была Нейда…
За последние недели Питер не раз видел тот огонь, который вспыхнул сейчас в глазах Веселого Роджера. Этот огонь и странная дрожь в голосе хозяина говорили ему больше, чем слова, которые он тщетно пытался понять.
— А она будет с нами! — яростно докончил Мак-Кей и, сжав кулаки, наклонился к Питеру. — Мы, Хромуля, сделали большую ошибку и не скоро догадались об этом. Нам нелегко будет расстаться с нашим Севером, да только придется. Может, добрые духи Желтой Птицы подразумевали как раз это, когда они говорили про Далекий Край, где мы с Нейдой найдем счастье. Далеких Краев на земле полным-полно, Питер, и весной, как только сойдет снег, чтобы можно было идти, не оставляя следов, мы вернемся к Гребню Крэгга, заберем с собой Нейду и отправимся туда, где закон нас никогда не разыщет. Например, в Китай. Там живут люди с желтой кожей… Ну, да нам-то что? Лишь бы она была с нами! И вот еще…
Внезапно он умолк. Насторожился и Питер. Оба они повернулись к узкой дыре, уже наполовину засыпанной снегом, которую Мак-Кей прорезал в ледяной корке сугроба вместо двери. Они привыкли к вою метели. Питер теперь не вздрагивал от ее пронзительного визга и почти человеческих стенаний. Но тут вдруг раздался звук, не похожий на все прежние. Это был голос. Не призрачный голос ветра, а настоящий человеческий голос, и прозвучал он так близко, что даже Веселый Роджер почувствовал что-то вроде страха. Ему показалось, что у самого их сугроба кто-то громко выкрикнул какое-то имя. Но второго зова не последовало. Ветер затих, и снаружи на мгновение воцарилось безмолвие.
Веселый Роджер засмеялся немного вымученно.
— А хорошо, что мы не верим в привидения, Питер, не то бы мы подумали, что там, за стеной, бродит волк-оборотень! — Он набил трубку и кивнул: — Имеется еще Южная Америка. У них там все есть: и самые большие в мире реки, и самые высокие горы, и такие просторы, что даже волк-оборотень нас там не разыщет. Ей там понравится, Хромуля! Ну, а если она предпочтет Африку или, скажем, Австралию, а может, острова Южных Морей… Это еще что такое?
Питер подпрыгнул словно ужаленный, а Веселый Роджер застыл, как индеец. Потом он вскочил на ноги и недоуменно посмотрел на Питера:
— Что это было, Хромуля? Ветер, каков бы он ни был, не может стрелять из ружья, верно?
Питер тыкался носом в рыхлый снег, засыпавший дверь их убежища. Он глухо ворчал. Глаза за жесткими кудряшками яростно засверкали, и он посмотрел на Роджера, прося разрешения разбросать этот снег и выбраться в воющую тьму. Мак-Кей медленно выбил пепел из трубки и сунул ее в карман.
— Мы пойдем посмотрим, — сказал он странным голосом. — Но это же неразумно, Питер. Ветер — и только. Людей там быть не может. И то, что мы слышали, не было выстрелом. Ветер…
Двумя-тремя движениями Мак-Кей разгреб снег — отверстие находилось с подветренной стороны, — и когда он наполовину высунулся из него, то почти не почувствовал ветра.
Но над сугробом по-прежнему мчалась лавина бури, и он не слышал ничего, кроме ее воя. И ничего не видел — даже собственную вытянутую руку.
— За нами столько гонялись, что мы стали какими-то сверхчувствительными, — заметил он, заползая обратно в голубоватый круг света и кивая Питеру. — Пора и на боковую, дружок. А для сна лучше места не найти: свежего воздуха хоть отбавляй, и ни тебе комаров, ни мух, а уж о полиции и говорить нечего — скоро мы вообще забудем, какой у них вид. Если ты согласен, выпьем холодного чайку, перекусим…
Он не докончил. На мгновение ветер чуть стих, словно собираясь с силами. И то, что Мак-Кей услышал теперь, заставило его вскрикнуть, а Питер залаял. Из черноты ночи до них донесся женский голос! Как ни был Роджер поражен и ошеломлен, он сразу понял, что это не ветер и не обман усталого слуха. Он прозвучал совершенно ясно, этот женский голос, который пронесся над тундрой, призывая на помощь, и тут же замер, слился с воем метели. И тем не менее Мак-Кей усомнился. Женщина — здесь? Он судорожно сглотнул и попробовал усмехнуться. Женщина… в буран, в тысяче миль от ближайшего селения! Нет, это невозможно.
Но смех у него не получился, а сердце сжалось от тревоги. В бледном свете спиртовки было видно, как широко раскрылись его глаза.
Он взглянул на Питера. Пес, весь вытянувшись, стоял у отверстия. Он дрожал.
— Питер!
Питер помахал хвостом и повернул щетинистую морду к хозяину. Веселый Роджер не раз видел этот предостерегающий взгляд своего четвероногого товарища. Снаружи кто-то был! Или Питера, как и его самого, буран свел с ума?
И вопреки доводам рассудка Веселый Роджер решил отправиться на поиски. Он надел лыжи и поставил лампочку так, чтобы ее свет был виден со стороны тундры. Потом он выполз через дыру. Питер последовал за ним.
Словно разъяренный их дерзостью, буран обрушился на них из-за сугроба. Они слышали пронзительный скрип ледяной крупы, проносившейся над их головами мириадами дробинок. Ветер доставал до них даже в их убежище и бросал им в лицо колючую снежную пыль. Перед ними в стонущем мраке простиралась тундра. Питер посмотрел вверх, ничего не увидел, но все же понял, откуда брались жуткие стоны, которые он слышал весь вечер: это ветер хлестал по сугробу.
