Луи Буссенар - Приключения в стране тигров

Одним словом, тигр нападает на человека в крайней надобности, и то только на слабого, безоружного. И утверждать, что у него появляется пристрастие к человеческому мясу, тоже нет основания. Он питается им только потому, что другого достать себе не в силах, а безоружный человек слабее всякого животного.

К своим жертвам тигр подкрадывается так же коварно, как делал это прежде в джунглях, охотясь на животных, и спешит убежать, схватив добычу, чтобы съесть ее на свободе и в безопасности. Нападает он преимущественно на детей и женщин или на безоружных мужчин, бросаясь на них внезапно из какой-нибудь засады.

Но когда появляются английские офицеры шумной охотничьей ватагой, свирепый Людоед спешит укрыться куда-нибудь подальше и терпит голод все время, пока его ищут.

После тревог, причиненных ему охотниками, после всех этих петард и ракет наш тигр запрятался так далеко, что не показывался недели две. Все это время он жил впроголодь, как затравленный волк, питаясь крысами, ящерицами и лягушками.

Жители деревни уже думали, что избавились от него совсем, как вдруг его добычей сделалась мать Ясы.

Итак, услыхав хруст разгрызаемых костей, Фрикэ стал ожидать немедленного нападения.

Но осторожный зверь, чувствуя, что его преследуют, хотел только одного — скрыться. С этого начинается встреча с человеком любого зверя, кто бы он ни был — от слона и до последней маленькой зверюшки в джунглях или в лесу.

Потревоженный в своей берлоге приближением человека, тигр удалился в чащу, утащив с собой кусок, который он грыз в это время. Это отступление вовсе не понравилось Фрикэ, который приготовился к борьбе один на один и хотел непременно довести ее до конца. А между тем дальше двигаться было нельзя — путь преграждала непролазная чаща из перепутанных лиан, ветвей и колючек. Тигр мог, при необходимости, проползти под ними, но человеку, в одежде и вооружении, пробраться тут было немыслимо.

Безумно отважный парижанин решил раздразнить чем-нибудь тигра, лишь бы вызвать его на бой, спровоцированный нападением. Он взял камень и изо всех сил бросил его в ту сторону, откуда доносился хруст костей и сердитое рычание. Он рассчитывал, что зверь сейчас же выбежит из чащи, разыскивая дерзкого оскорбителя, но вместо того хруст и рычание разом умолкли. Вместо них послышался шорох быстро раздвигаемых ветвей, потом все стихло.

Отступление Людоеда было очевидным.

Фрикэ вернулся к своим совершенно разачарованный и сбитый с толку. Негр и индус стояли на том самом месте, где он их оставил. Оба были смертельно напуганы.

— Хозяин! — вскричал дрожащим голосом черный слуга. — Мой боится. Мой никогда тигра не видал. Мой рад, что гадкий зверь убежал от вас.

— Это правда, — сказал велеречивый индус. — Тигр обратился в бегство, сударь. Вас, сударь, этот страшный зверь испугался.

— Что толку? Я все-таки остался с носом. Это не особенно приятно. Я не хочу, чтобы здешние желтолицые куклы смеялись надо мной, когда я вернусь… Что нужно мальчику? Что он хочет мне сказать?

Мальчик, видя, что его новый друг очень расстроен, принялся что-то говорить необыкновенно быстро.

— Что он говорит? Переведи, — обратился Фрикэ к толмачу.

— Он говорит, сударь, что нужно воротиться к источнику, потому что тигр придет туда непременно.

— Кто же его выманит на открытое пространство?

— Мальчик сам обещал это сделать. Вы останетесь с ним вдвоем, и он выступит в роли приманки.

— Смелый мальчуган! Ну что же, будем ловить тигра вдвоем. Я ручаюсь, что не позволю ему тебя съесть.

Они пошли обратно по руслу, той же дорогой, как шли раньше, не заботясь о тигре, который, вероятно, после их ухода вернулся в свое вонючее логово. Они сделали привал под тамариндом и по-товарищески закусили сухарями и консервами. Тут они дождались заката солнца.

Мальчик встал первым и сделал знак, что пора идти.

Фрикэ велел обоим своим слугам идти в деревню и не появляться у источника пока не раздастся выстрел.

Они были счастливы избавиться от опасной службы и сейчас же собрались, но мальчик задержал индуса. У переводчика, по индусскому обычаю, было множество браслетов на руках и на ногах, и эти украшения все время производили металлическое позвякивание. Яса попросил себе несколько браслетов — для успеха дела пояснил он.

Индус не понимал. Яса пояснил:

— Те, кого тигр съел, все носили браслеты. Они звенели: дзинь-дзинь-дзинь! Я тоже буду бренчать ими, Людоед придет меня есть, а белый сделает "бум!" — и убьет его.

— Великолепный план! — весело вскричал Фрикэ, когда индус перевел ему слова мальчика. — Он очень прост и уже только поэтому должен удасться. Отдай ему свои побрякушки и уходи. Минуты дороги, надо спешить.

Индус и негр исчезли через пять минут с невероятной быстротой. Парижанин и ребенок остались вдвоем дожидаться тигра.

У людей бывают предчувствия как удачи, так и неудачи. Фрикэ почему-то непоколебимо верил, что день еще не успеет кончиться, а тигр уже будет мертв.

Чутко прислушиваясь и зорко приглядываясь, оба старались уловить малейший шум в окрестностях источника. Вдруг Фрикэ увидел, что высокая трава джунглей слегка волнуется шагах в двадцати от него.

"Тигр!" — мелькнуло у него в голове.

Повинуясь инстинкту, он отпрянул в сторону метров на пять или шесть, увлекая за собой и мальчика, который прекратил свою музыку. Это спасло обоих, потому что едва они успели отскочить, как из джунглей выпрыгнул огромнейший тигр и как раз на то место, где они только что стояли.

Изумленный тем, что под его когтями не оказалось добычи, на которую он рассчитывал, тигр присел на задние лапы, готовясь к новому прыжку.

Момент был самый благоприятный. Парижанин его не упустил.

В один миг приклад винтовки лег на его плечо, и грянул выстрел, раскатившийся наподобие грома.

Тигр в этот момент совершил прыжок.

Сраженный в тот самый миг, когда все его четыре лапы только что вытянулись, он перевернулся, точно кролик, и упал навзничь.

— В самую точку! — вскричал парижанин, к которому сразу вернулась вся его шутливость.

Выстрел был прямо фантастический. Редко случается, чтобы тигра убивали сразу наповал одной пулей.

Ребенок до сих пор держался спокойно, но тут с него разом соскочила невозмутимость, столь несвойственная его возрасту.

Он пронзительно вскрикнул, точно молодой зверек, и бросился к тигру, еще дергавшему конвульсивно лапами.

Фрикэ едва успел удержать его за руку.

— Постой ты, малыш. Погоди, когда он перестанет дрыгаться. Эти звери невероятно живучи, и недалеко до беды. Однако, в тебе сидит бес.