таблеток за ночь почти истребила насморк.
Вышел из бунгало, прошелся по мостику на сушу – тепло, спокойно. Тропический лес залит лучами восходящего солнца, оглашается криками разноцветных птиц. Снует обслуживающий персонал, старается не смотреть в глаза, вежливо здоровается и исчезает по своим делам. Стою на тропинке, всматриваясь в гущу листвы, стараясь рассмотреть громкоголосых птичек.
– Ну что, ожил? – подкрался сзади Игорь. Я подскочил от неожиданности:
– Не пугай, зараза, послушай, как заливаются. Игорь равнодушно смотрит на джунгли, почесывая живот. С утра попрохладней, экваториальное солнце еще не вышло на свою большую дорогу.
– От меня воняет, как от дикого пса. – говорю я и интересуюсь местонахождением душа и туалета.
– Вон тропинка идет, дальше увидишь. Все в одном месте. И ванные комнаты, и сральня. Кстати, тебя ждет приятный сюрприз. – загадочно говорит он и возвращается в бунгало, скрипя досками.
Задумываюсь о сюрпризе: туалет в виде сортира с дыркой или вместо бумаги листья пальм. Ведь отель экологически чистый, мать его. Хватаю зубную щетку и босиком бегу в душ. По острову можно ходить без тапочек, только когда заходишь в бунгало-столовую или идешь на пирс – будьте добры, окуните ноги в стоящий тазик и смойте песок.
Унитазы есть, это уже хорошо. Открываю кран, поласкаю рот и не понимаю – вода слегка соленая. Перехожу в другую кабинку – результат тот же. Скрипнув зубами, провожу утренние процедуры, смывая соленый пот соленой водой.
Игорь встречает с улыбкой:
– Ну как тебе «опресненная» вода? Как мышиная теплая моча, скажи? – говорит он и ковыряется в чемодане.
– Будем соленые, как вобла, ходить неделю, зато сохранимся подольше. – отвечаю я, вытираясь небольшим влажным полотенцем.
Раскладываем вещи, наводим порядок в номере. Не понимаю, куда можно положить привезенное сало, которое расплавилось от жары, и несколько палок колбасы с черным хлебом – холодильника в номере нет. Осматриваюсь дальше – питьевую воду наливают прямо в большие неприятно пахнущие пластмассовые кружки. Зашибись 5 звезд. В 7.00 зазвенел колокол, непонимающе смотрю на Игоря.
– Кушать подано. Приглашают, чтобы не пропустили и не заблудились.
Столовая такая же как бунгало – барак на воде, только попросторней, меню стандартное для тропических стран, ничего особенного. Радует стакан холодной воды – начинаем ценить простые вещи. Холодильник на острове один, который и стоит в столовке. В нем лежит кока-кола 0,33 по три евро и пиво такой же емкости по 4 евро. Рядом висит стенд и болтается черный фломастер: взял – запиши на номер. Игорь, глядя на цены, чешет нос:
– Пивасик-то 0,33 выходит 320 рубликов. За такие деньги в Мичуринске можно два дня ходить в муку. Да уж, не погуляешь у папуасов…
Подтягиваются прибалты, молчаливые, мятые, как побитые римляне, еще не отошедшие от суточного перелета. Алексей интересуется здоровьем.
– Не дождетесь. – отвечаю я и жую омлет, смотря на океан ярко бирюзового цвета, спокойный, как вода в блюдце. Вдалеке вижу несколько островов, которые похожи на кочки, покрытые зеленым покрывалом.
Выходим на улицу, хотя какая улица – она везде, живешь, как попугай на дереве. Столпились возле стенда, где обозначен график погружений. Нас разбили на две группы и вывесили время брифингов. Рассматриваю число погружений: до обеда два, после обеда одно и еще вечернее или ночное.
– Да ну на фиг, – обращаюсь к стоящей рядом Ирине, – так и Ихтиандром можно стать. Что за спец подготовка?
– Смотри по состоянию здоровья, можешь не на все ходить. Обязаловки нет. – отвечает она, поправляя волосы.
Не спеша собираемся, Игорь – мерзляк, берет пятерку, я вместо гидрика надеваю майку с длинным рукавом. Компенсаторы и редукторы под мышку, и чешем на брифинг, который проходит в отдельном бунгало со стендами и фотографиями. Инструктор небольшого роста, худой парень 25 лет с волосами, как у Боба Марли, рассказывает что-то на английском, тыча указкой в нарисованный на доске риф. Сидим с Игорем деревенскими истуканами и ждем перевода от прибалтов. Короткий перевод – ничего особенного, глубина 25-30 метров, обходим риф, от группы не удаляемся.
На пирсе сталкиваемся с проблемой присоединения регуляторов к баллонам – у нас DIN, на Папуа американский вход – YOKE. Заказываю себе опрометчиво мало 6 кг грузов и рассовываю их по карманам компенсатора. Суета – переходников не хватает, баллонов тоже. Первый день, понятно, как первый блин. Идем на лодке к соседнему отелю, где стоит компрессорная станция. Все в гидриках, а на улице 30 градусов. Папуасы убежали забивать баллоны, заурчал дизель. Чуть позже затарахтел компрессор, негромко и сонно, как большой жук, которого закрыли в коробку.
10-15 минут, никого нет, народ потеет и начинает ерзать и с раздражением обсуждать папуасский сервис. Прибегает взъерошенный Том:
– Сорри, ten minutes. – предлагает выйти всем из лодки, окунуться в воду. Я снимаю майку и прыгаю с пирса в воду большой рыбкой, поднимая столб брызг, как будто на воду спустили атомную подводную лодку. Народ, спустившись по мостику в воду, тоже охлаждаться, не снимая костюмов. Стоим в воде, как коровы на водопое. Вокруг кишат разнообразные рыбки, переливаясь радугой. Ложусь на деревянный пирс, раскидываю руки в стороны, подставляя солнцу цыплячьего цвета тело. Том встревоженно затрещал, как попкорн в микроволновке, показывая на солнце.
– Предупреждает, что обгореть можешь. – переводит Эрик, высокий, атлетически сложенный эстонец с кучерявыми волосами, наблюдая за мной со скамейки, сидя в теньке. Как большинство прибалтийцев, говорит он медленно, с легкой задержкой, словно нехотя.
– Я в бронежилете. – и продолжаю лежать под ласковым, но коварным солнцем. Океан приятно шумит и болтает на своем языке, утреннее солнце осторожно осматривает белое тело туриста. В мыслях провалы – накатила дрема. Очнулся от шума – принесли наконец-то баллоны, народ, изрядно сварившийся в костюмах, потихоньку бранится, Том в пятый раз извиняется.
Грузимся и идем к рифу, проверяем воздух, сообщаем о готовности и на раз-два-три спиной падаем в воду. Спускаю воздух с BCD и понимаю, что грузов совсем мало – не погружаюсь ни на метр, болтаюсь на поверхности, как какашка. Задним умом понимаю, что промилле в океане значительно выше, чем в черном море, грузов надо было брать больше. Группа пошла ко дну, мне стыдно, решаю идти на дно на ластах в надежде, что давление воды «придавит». 5-10 метров – результата ноль. Напрягаюсь изо всех сил и иду против выталкивающей воды. Дышу как паровоз,
