Но дальнейшая аргументация ученого была прервана Тарзаном, который, увидев, что эти странные люди стоят на месте, вернулся к ним.
Он снова знаками пригласил их идти за собою, но они продолжали стоять и припираться.
Наконец, глупость этих невежд взорвала Тарзана. Он схватил испуганного ассистента за плечо, и прежде, чем этот достойный джентльмен мог понять, убит ли он, или только искалечен на всю жизнь, Тарзан крепко привязал один конец веревки к шее м-ра Филандера.
– М-р Филандер, – вещал ему профессор Портер, – с вашей стороны крайне неприлично подчиняться такому унижению.
Но едва эти слова вылетели из его уст, как он тоже был схвачен и та же веревка крепко обмоталась вокруг его шеи. Тогда Тарзан пошел по направлению к северу, ведя за собой совершенно перепуганного профессора и его секретаря.
Усталым старикам казалось, что они шли уже целые часы. Они молчали, полные отчаяния. Но вот внезапно, поднявшись на небольшой холмик, они увидели не дальше, как в ста ярдах, маленькую хижину, покинутую ими утром, и сердца их забились от радости.
Здесь Тарзан освободил их и, указывая на маленькое строение, исчез в ближайших кустах.
В высшей степени замечательно, в высшей степени замечательно! – с трудом произнес профессор. – Но вы видите теперь, м-р Филандер, что, как всегда, я был совершенно прав. Если бы не ваше упорное своеволие, мы избежали бы целого ряда крайне унизительных, чтобы не сказать – опасных, приключений. Прошу вас в следующие разы, когда вы будете нуждаться в мудром совете, подчиниться руководству более зрелого и практичного ума.
М-р Самюэль Т. Филандер был слишком обрадован счастливым исходом их приключений, чтобы чувствовать себя задетым язвительной шуткой профессора. Вместо того, он схватил за руку своего приятеля и быстро повел его по направлению к хижине.
Небольшое общество этих растерявших друг друга людей было очень успокоено и обрадовано, когда, наконец, все оказались вместе. Заря застала их еще за пересказом различных приключений и за рассуждениями о тождественности страшного защитника и покровителя, найденного ими на этот диком берегу.
Эсмеральда не сомневалась, что это был никто иной, как ангел господень посланный со специальной миссией оберегать их.
– Если бы вы видели, Эсмеральда, как он пожирал сырое львиное мясо, – смеялся Клейтон, – вы бы убедились, что этот небесный дух достаточно материален.
– Я ничего об этом не знаю, масса Клейтон! – возразила служанка. – Но я предполагаю, что господь мог просто забыть дать ему с собой спички. Ведь его послали на землю так наспех, чтобы оберегать нас! И он, наверно, не мог ничего сжарить, не имея спичек, просто не мог.
– В его голосе тоже ничего небесного не было, – сказала Джэн Портер, слегка вздрогнув при воспоминании об ужасающем реве, раздавшемся вслед за убийством львицы.
– Моим незыблемым понятиям о достоинстве небесных посланцев, – заметил профессор Портер, – совершенно не соответствует его манера действовать. Этот джентльмен связал двух чтимых и просвещенных ученых за шеи и погнал их сквозь джунгли, как коров!
Между тем, уже почти совсем рассвело, и после бессонной ночи общество, из которого никто ничего не ел с предыдущего утра, принялось за приготовление завтрака.
Бунтовщики с «Арроу» выгрузили небольшой запас сушеного мяса, консервированных супов и овощей, галетов, муки, чая и кофе для пяти человек, которых они высадили на необитаемом берегу. Все это было поспешно вынуто для удовлетворения требования изголодавшихся желудков.
Затем следовало привести хижину в жилой вид, и для этой цели решено было тотчас же убрать мрачные остатки трагедии, разыгравшейся здесь в давно минувшие дни.
Профессор Портер и м-р Филандер были глубоко заинтересованы осмотром скелетов. Оба большие скелеты, по их мнению, принадлежали мужчине и женщине одного из высших племен белой расы.
Маленькому скелету было уделено весьма незначительное внимание, так как самое присутствие его в колыбели не оставляло сомнений в том, что это был младенец, рожденный от несчастной четы.
Подняв большой скелет, Клейтон нашел массивное кольцо, очевидно находившееся на пальце мужчины в момент его смерти, так как одна из тонких костей кисти еще была продета в золотую безделушку.
Клейтон поднял кольцо, чтобы рассмотреть его, и вскрикнул от изумления: на перстне был вырезан его собственный герб!
В то же время Джэн Портер обнаружила в шкафу книги и, открыв заглавный лист одной из них, увидела надпись:
«Джон Клейтон. Лондон». Во второй книге, которую она поспешно осмотрела, было одно только имя «Грейсток».
– Слушайте, м-р Клейтон, – крикнула она, – что это значит? На этих книгах имена ваших родственников!
– А здесь, – ответил он с серьезным видом, – большой родовой перстень Грейстоков, который был утерян с тех пор как дядя мой Джон Клейтон, бывший лорд Грейсток, исчез погибнув, как предполагали, в море.
– Но как вы объясняете себе нахождение этих вещей здесь, в африканских джунглях?
– Только одним предположением можно объяснить себе это, мисс Портер, – сказал Клейтон. – Покойный лорд Грейсток не утонул. Он умер здесь, в этой хижине, и эти останки на полу, – все, что осталось от него.
– В таком случае, это должны быть останки леди Грейсток, – сказала Джэн Портер, с благоговением указывая на бедную груду костей на кровати.
– Прекрасной леди Элис, – ответил Клейтон, – о качествах и об изумительном личном обаянии которой я не раз слышал от родителей. Несчастная леди! – грустно прошептал он.
С большою торжественностью останки покойных лорда и леди Грейсток были погребены у стен маленькой хижины, а между ними был уложен скелетик детеныша Калы.
Когда мистер Филандер завертывал хрупкие кости младенца в кусок парусины, он подробно осмотрел его череп. Затем подозвал профессора Портера, и они вполголоса говорили вдвоем несколько минут.
– В высшей степени замечательно, в высшей степени замечательно! – сказал профессор Портер.
– Господь бог мой! – воскликнул м-р Филандер, – мы должны сообщить м-ру Клейтону о нашем открытии.
– Потише, м-р Филандер, потише, – остановил его профессор Архимед Кв. Портер. – Пусть мертвое прошлое хоронит своих мертвецов.
И седовласый старик прочел похоронную службу над этой странной могилой в то время, как остальные стояли низко склонив головы, и молились.
С верхушек деревьев Тарзан, обезьяний приемыш, наблюдал торжественный и непонятный обряд; но дольше всего не спускал он глаз с милого лица и изящной фигуры Джэн Портер.
