— Дальше!
— Дрога предложил мне присоединиться: карта к нему пришла уникальная — тридцать очков. Я подумал и согласился. «Аудацес фортуна юват!» — Юрий Николаевич рассмеялся. — «Судьба помогает смелым!» Вот тогда Артур обручальное кольцо снял. Мы тоже добавили… — Последовала глубокая затяжка, долгое движение сигареты к чехлу и назад. — Вскрыли карты. У нас с Дрогой, как я говорил, тридцать, у Артура… — Юрий Николаевич снова затянулся. — Тридцать одно. Банк огромный… И уже к Москве подъезжаем. Пора собираться, Артур сбросил все в портфель. Остальное вы знаете.
— Та-ак… — Денисов помолчал. — При Артуре была очень крупная сумма. — Ему показалось, что он наконец назвал первую посылку.
Молчавший в течение всего разговора Дрога сформулировал вторую:
— Но кто мог знать, кроме нас?! — Все это время Дрога рассматривал одно и то же пособие — повороты в милицейском строю и в одиночном движении без оружия.
— Оставьте! Помимо Артура, могли быть и другие наследники, — махнул рукой Юрий Николаевич. — Они могли прознать о поездке. Кто эти встречавшие? Вот вопрос! Скажу о себе: я никуда не отлучался, кроме как к стоянке такси.
— Домой звонили? — спросил Денисов.
Юрий Николаевич снова полез за платком.
— Нет. Я обитаю у сына от первого брака… В свое время оставил жене квартиру, сейчас фактически на бобах — ни прописки, ни площади.
Это было правдой. Младший инспектор проверил его по адресному бюро.
— Юрий Николаевич направился к стоянке такси, — сказал Денисов. — А вы, Апексей?..
— В буфет.
— А вы? — Денисов повернулся к Дроге. — Как вы попали в медкомнату? — Он показал на руку в перчатке. — Что с ней?
В глазах Дроги мелькнуло удивление, но ответил спокойно, как будто даже обрадовавшись чему-то:
— Ушиб. Боль неимоверная.
— Где это произошло?
— В вагоне. — Дрога погладил ушибленную кисть. — Полка была плохо закреплена. Мне руку задело, Артура — по голове.
— Сильно?
— Таблетку брал от головной боли. Проводница давала.
Это было правдой, так и Тоня говорила.
— Та-ак… — Денисов прошелся по кабинету. Равномерный стук под окнами внезапно прекратился. Вспыхнул свет. Первая электричка была готова в путь.
В класс снова позвонили:
— Обнаружен похожий портфель. Сдан в камеру хранения. Помощник дежурного побудет за вас в классе. Давай срочно!..
Было по-прежнему темно, когда Денисов выбежал из отдела.
Рядом с киоском «Союзпечати» курила молодая женщина. На ней было что-то бежевое, а длинные сапоги-чулки и такие же длинные перчатки были черные — цветовая гамма сиамского котенка. Ближе к закрытому еще киоску на полу стояла сумка.
«Забудет», — на ходу подумал Денисов о сумке.
Сабодаш попыхивал папироской у камеры хранения.
— Нашлись твои морячки. На Рижском, — сказал он. — Следователь сейчас их допрашивает. Оказывается, Артур зашел в камеру хранения сам. Только потом появились еще двое. Сначала один, потом другой.
— Со стороны вокзала?
— Нет, с платформы. Сзади… — Сабодаш поджег потухшую папиросу. — Что у тебя нового?
Денисов рассказал.
— Имей в виду, следователь занят. Ты сам, если что… — Он отбросил окурок. — Пойдем? Шестое окно, пятая полка.
Пригнувшись, они прошли в «окно», размером не уступавшее двери. Свет внутри был приглушен. Ожидавшие их кладовщики пошли впереди. По обе стороны прохода тянулись некрашеные деревянные стеллажи, висели связки пластмассовых жетонов.
Шестая полка оказалась в углу. Желтый импортный портфель был отгорожен мешками — не сразу бросался в глаза.
— Вы принимали? — спросил Денисов у кладовщика, который стоял ближе других.
— Не, Спирин.
— Сейчас придет, — сказал Сабодаш. — Выдает забытые вещи. Сержант должен еще пригласить понятых.
Кто-то зажег свет над проходом.
— Человек-то жив?
— Жив. Состояние тяжелое.
Послышались голоса. Все тот же сержант, оказывавшийся всю ночь на подхвате, ввел двух женщин. Одну Денисов сразу узнал по черно-серым кошачьим тонам, сумки при ней не было, в каждой руке она держала по чемодану.
— Оставьте чемоданы у входа, — сказал ей Денисов. — Слышите?
Женщина поставила вещи.
— Идите к киоску за сумкой.
Никто ничего не понял.
Вернулась она счастливая, притихшая. Вслед вошел пожилой кладовщик в очках с металлической оправой. Спирин.
— В какое время сдали этот портфель? — спросил дежурный.
Кладовщик поправил очки, повертел приколотую квитанцию.
— Ночью, с последнего поезда.
— Помните, кто сдавал?
— Столько народу… — Похоже, он не хотел ввязываться в историю.
— Жаль.
— Не помним. Истинное слово.
Денисов переставил портфель на стол, ближе к светильнику.
— Осмотрим содержимое. Возражений нет?
— Открывай, — сказал Сабодаш. — Понятые пусть подойдут ближе.
Денисов осмотрел запор.
— Тут не так просто. Портфель-то заперт.
— Погоди, ключ дам. — Кладовщик был согласен помочь, но только наименее хлопотливым образом: в кладовой было полно ключей от невостребованных портфелей, чемоданов.
Денисов отказался.
— Может, кто-то, помимо законного владельца, открывал замок. Тогда вашим ключом мы испортим следы.
— Значит, пока не найдут хозяина, вскрыть нельзя?!
— Эксперт вскроет.
Под Дубниковским мостом бесшумно проскользнула очередная электричка, мелькали оранжевые куртки путейцев. Прибывал утренний скорый — носильщики бежали в конец платформы, разгоняя тележки.
Денисов свернул в зал. Здесь ревели уборочные агрегаты. Зажегся неоновый призыв «Пользуйтесь автоматическими камерами хранения», который на ночь выключали. Влажный мрамор, отмытый уборщицами, казался к утру темным и менее торжественным. Денисов поднялся ко внутренней справочной, та же девица пригласила его войти.
— Я по поводу вчерашнего звонка…
— Еще не поймали?!
— Припомните, какой голос был у звонившего? Резкий, хриплый?
— Нет, нет… — Она вдруг покраснела. — Как у нового инспектора.
— У нового?!
Денисов встречал вновь принятого инспектора — молодого, но уже с брюшком и начинающейся «щитовидкой». На совещаниях он садился позади всех и молчал, словно набирал в рот воды.
— Состав подали на посадку минут за двадцать… — подумав, ответил Дрога. — Когда я вошел, Артур уже был в купе.
Денисов понял, что Дрога будет давать ответы в развернутой форме.
