«…Закон лжив. Нравственное оздоровление аркосского общества не могло проходить безнравственным путем. Отсюда логически вытекает, что он не что иное, как прикрытие неблаговидных целей властей. Ради спасения цивилизации Аркоса требую немедленного пересмотра и отмены закона».
Подписавшись, Крауф сам отнес письмо в Верховное ведомство.
Посадочную площадку я нашел довольно быстро. Однако не обнаружил лоцманских знаков, да и на позывные ответа не получил. И только открыв люк, увидел людей. Их лица были враждебны. Говорили они по-аркосски.
Конечно, мне нужно было быть готовым к тому, что они примут меня за аркосца, то есть за предателя, врага. Объясняться с капитаном вооруженного отряда пришлось долго. Он никак не мог взять в толк, где же это Земля и, главное, как я мог добраться оттуда, из такого далека… А я никак не мог решить, стоит ли объяснять, что прибыл с Аркоса.
Главное, что беспокоило капитана охраны, — зачем я к ним явился. Я не мог ответить. Говорить обычное, что говорит землянин при контактах, о связи цивилизаций, о единстве Вселенной, язык не поворачивался. Ничего себе единство! Преданная планета!
Мне ничего не оставалось, как повести с капитаном беседу о помощи высокоразвитых цивилизаций космического уровня. Лицо капитана стало суровым:
— Нашим отцам, когда они боролись за будущее, никто не пришел на помощь. Мы же в ней просто уже не нуждаемся.
Что на такое скажешь?! Словом, моя цель для них осталась невыясненной.
Потом приехал Председатель Объединенного научного Совета Беаны Вилли Клаузен. Прежде всего он захотел осмотреть мою космолодку. И тут я понял, что могу быть откровенным с ним.
Мы стояли у люка, и я объяснил ему принцип устройства двигателей моей космолодки. Жаль, что он не видит моего корабля, тогда, быть может, и поверил, что я с Земли. Конечно, он старался верить всему, но не верил до конца. Он внимательно осмотрел пульт управления и засмеялся:
— Да… А мы тут вот только собираемся запустить вокруг Беаны искусственный спутник — на нем мечтаем установить антенну дальней связи, наладить сообщение между континентами нашей планеты. Пока у нас со связью плохо.
Я никогда так на жалел, что со мной нет Бэкки, как в эти часы, когда мы с Клаузеном облетали планету. Нет, не смирились беанцы с предательством, остались не доживать, а жить на этой планете, разбудили ее к новой жизни!
Как бы мне хотелось, чтобы Бэкки увидела все это собственными глазами!
Клаузен сидел перед экраном обзора и восхищенно поглядывал на овал штурвала.
— На чем, вы говорите, работает ваша лодка?
Когда я назвал источник энергии, Клаузен произнес: «Бенц, великий Бенц!» Я с удивлением посмотрел на него, но он продолжил:
— Мы не могли бы изменить курс? Чуть западнее… Я покажу вам место, откуда началась новая цивилизация Беаны.
Минут через десять под нами показалась гористая местность.
— Здесь мой отец нашел это вещество. Вот его состав. — Клаузен быстро написал несколько формул. — Мы называем его бенценит, по имени ученого, профессора Бенца, который предсказал его месторождение и исключительные свойство. А внучка профессора, Шейла Бенц, нашла лученит. Только не знала, что его лучи смертельны. Работала с этим веществом буквально голыми руками. Замечательная была женщина! Но заболела неизвестной болезнью, рано умерла. А сколько еще она могла бы сделать! Сейчас лученит изучается, и, как предсказывала Шейла Бенц, он тоже имеет прямое отношение к энергетике. Но мы пока не знаем, как использовать его энергию — впереди много работы. Понятно, что в основе лежит принцип распада веществ, но вот как овладеть реакцией?..
Смотрите, — воскликнул Клаузен, — видите белый постамент? Это то самое место, где мой отец нашел бенценит. Мой отец был любимым учеником профессора. Давайте спустимся, чтобы вы могли лучше рассмотреть обелиск.
Мы пролетали над небольшим горным плато. Странно выглядели эти горы. Будто великаны много лет назад пригоршнями выбирали из них породу, а из гигантских ладоней сыпались в беспорядке мелкие камешки. Я сказал об этом Клаузену.
— А что вы хотите, — отозвался тот, — при режиме ста трех разрабатывали так полезные ископаемые. В отвал шла порода, содержащая огромный процент руды.
Некоторое время мы летели молча, пока Клаузен не сказал с тоской в голосе:
— Мало того, что нас бросили на умирающей планете, они сняли всю производственную базу, весь технологический комплекс. Мы остались сидеть перед обеденным столом, на котором не было ничего, кроме посуды с объедками. В полном смысле этого слова. Последние годы доотлетной эры домашний скот вымирал, гибли пастбища.
— Отчего же? — В обзорном экране я видел альпийские луга.
— Загрязнение биосферы. Нам все пришлось начинать сначала. Вот вы сейчас увидите, как мы перестроили города! Сами, все сами. С куля. Сто три перед отлетом даже взорвали радиостанцию, а с ней и космическую антенну, которая была на Беане. Повторить эти сооружения мы пока не можем. Как сто три боялись, что кто-то узнает о нашей трагедии! Подлецы!
Мы летели над рекой. Она служила ориентиром моему спутнику. Промелькнуло водохранилище с плотиной электростанции, на его глади я заметил несколько парусников.
— Это мы проводим традиционные соревнования молодежи, — сообщил Клаузен, — теперь по реке плавать неопасно. Старики рассказывают, что было время, когда капля речной воды, попавшая на кожу, вызывала язвы. Конечно, — продолжал Клаузен, — мы не сразу поняли, что преданы. Убедил нас в этом взрыв радиостанции дальней связи и космической антенны. К тому же, охраняя себя, старый режим совершил оплошность — в переносном смысле, разумеется. С их точки зрения, в наказание на Беане были оставлены представители левых и радикальных партий, в том числе и рабочей партии общественного развития. Теперь это наша правящая партия. Она взяла власть в свои руки, когда сто три бежали. Трудно было, конечно. Нужно было накормить население, одеть, обуть. Начался голод, за ним эпидемии. Лидеры рабочей партии общественного развития начали с самого главного — с всеобщей обязанности трудиться на благо всех и справедливого распределения результатов труда. Только так можно было поднять промышленность, оздоровить города, очистить окружающую среду. Через пять лет голод был побежден. Но все, чего мы добились, мы добились лишь благодаря установлению власти большинства и признания всеобщего равенства. Разве мы заставили бы владельцев оставшихся на Беане предприятий тратить средства на очистные сооружения?
— Знаете, Вилли, — сказал я, — давайте сделаем вот что. Я ведь ограничен временем и, увы, горючим. Мне бы хотелось побыстрее попасть в вашу столицу, посмотреть на нее.
