обязательно что-нибудь придумаем.
– Может, попробовать рассказать всё родителям? Моя мама сделает всё, чтобы спасти меня от чокнутого психа.
– Ты сумасшедшая, если серьезно рассматриваешь этот вариант, Юта. Нашим родителям еще жить в этот городе. Не стоит впутывать их в это дерьмо. Разгребёмся сами. Нам уже пятнадцать. При желании мы можем всё.
17 октября. После школы.
Едва переставляя невероятно отяжелевшие ноги и сгорбившись, будто столетний старик, Данис плёлся домой. Его путь пролегал мимо гаражей и построек кулинарного колледжа. Школьный день сегодня тянулся бесконечно долго. Склонив голову вниз, он думал о своём, не обращая внимания на происходящее вокруг.
Сегодня Мари ушла с физкультуры, сославшись на сильную головную боль. Спортивной подтянутой девушке прощалось чуть больше, чем остальным, ведь брать пример именно с Мари советовали учителя остальным ребятам. Она умудрялась защищать честь школы на городских олимпиадах не только по математике и литературе, но и на соревнованиях по волейболу. Педагогический совет был прекрасно осведомлён, что девушка собирается идти по стопам отца и после получения аттестата планирует направиться прямиком на юридический факультет. Эксплуатация талантливой ученицы во внешкольной жизни продолжалась уже много лет, ещё с начальной школы. Мари была вынуждена разбираться одинаково хорошо и в степени отклонения маятника, и в классической французской прозе, и в валентности металлов. Она закономерно уставала от бесконечного мыслительного процесса. Иногда допускала обидные промашки, и тогда её злостью окатывало не только родных, но и друзей, и одноклассников, и даже учителей. О ней шептались. Её презирали. Считали высокомерной выскочкой. Не здоровались. Но больше всего задевало одноклассников то, что её нисколько не волновало их отношение к ней. Обижать её боялись, чтобы не лишиться школьных благ. Ведь в редкие моменты хорошего расположения духа, она помогала своим одноклассникам разобраться в сложных темах, а под настроение порой давала свою тетрадь для списывания остальным. Это случалось нечасто, но ради подобных мгновений её старались не касаться лишний раз. В своём классе Мари считалась отшельницей. Вроде местной звездульки с синдромом истерички. Не швыряется мелом – хорошо. Заболела и не пришла на уроки – еще лучше.
Единственный, кто терпел непростой характер Мари и составлял ей компанию вне зависимости от перепадов её настроения – это Данис. Они познакомились во втором классе, когда полненького мальчишку мама перевела в лицей с техническим уклоном. Его подсадили к Мари, недавно оставшейся в гордом одиночестве. Неугодный мальчуган, бывший сосед по парте, получил учебником в висок от взбалмошной девчонки со смешными кудряшками на голове. Глядя своими бездонными синими глазами на новенького и нежно улыбаясь, маленький ангелок протянула ему руку и представилась звенящим, будто ручеёк, голоском:
– Мари. Марика. Назовешь Марианной – отхватишь в глаз. Ясно?
Протянув ему свою маленькую хрупкую ладошку, она ждала ответа, продолжая приветливо улыбаться.
– Данис, – робко представился он и попытался пожать её ладонь.
Но она неожиданно дала ему «пять» и хрюкнула, чего интеллигентный мальчик никак не мог ожидать.
– Марианна, это ты опять хрюкаешь? – строго спросила учительница младших классов, но девочка не посчитала нужным давать ответ на очевидный вопрос, лишь безразлично пожала плечами.
Уже тогда её привычка вести себя с людьми, как с челядью, не нравилась Данису. Но сейчас это переходило все границы. В последнее время она перестала воспринимать всех окружающих, кроме собственной компании.
– Как можно быть такой стервой? – спрашивал он порой, набирая текст очередного реферата под её диктовку.
– Легко. У тебя времени, я смотрю, много? Даже на разговоры хватает? Я буду диктовать быстрее.
А вчера на перемене между астрологией и биологией, она вдруг рассказала ему, что планирует записаться в секцию восточных единоборств.
– Я пойду на Айкидо, – произнесла она буднично, каллиграфическим почерком перенося из учебника в тетрадь лекцию по строению человеческого сердца.
– Что это такое? – спросил Данис, даже не осознав сразу, чем же именно собралась заняться Мари.
Вчера весь день она писала стихи, настукивая мотив будущей песни ручкой по крышке стола. Приведя в бешенство нескольких учителей подряд, она в итоге ушла получать среднее образование в коридор, прихватив с собой тетрадь с набросками. Девушка отсутствовала весь урок и не вошла в класс после звонка. Данис поначалу решил, что Мари ушла домой. Он аккуратно сложил вещи подруги в просторный рюкзак и обошел всю школу прежде, чем смог её отыскать. Марика удобно расположилась на витой скамейке прямо перед окошком гардероба. Уложив стопкой друг на друга несколько исписанных вдоль и поперёк листов бумаги, она собирала одну песню из нескольких не связанных между собой шестистиший, будто пазл.
– Чушь какая-то получается, бро, – проворчала она недовольно, сворачивая в ком очередную страницу черновика. – Этак мне никогда не стать музыкантом.
– Ты же хочешь стать адвокатом, – удивился Данис.
– Одно другому не мешает. Я в свободное время могу хоть стриптиз танцевать, на то оно и моё свободное время. Логично? – ответила она, как всегда, грубовато. – Чтобы жизнь не казалась скучной, придумай себе игру и играй, пока не надоест. Потом сменишь её на следующую.
И вот сегодня вчерашний адвокат – музыкант записывается на Айкидо.
– Тебе не кажется, что ты живёшь слишком быстро? – спросил он, внимательно наблюдая, как она лёгкими движениями остро отточенного карандаша переносит в тетрадь схематичное расположение артерий.
– Быстро? – переспросила Мари, вскинув удивлённо брови. – Дорогуша, у меня в запасе ещё около полтинника. Боюсь, я ничего не успею из того, что запланировала.
В одиночестве шагая по тропинке между гаражей, Данис перебирал в голове отрывочные воспоминания вчерашнего разговора. В свои мысли он умел погрузиться настолько глубоко, что происходящее вокруг потихоньку отходило на задний план и становилось похожим на белый шум. Быстрые шаги за спиной, возможно, и насторожили бы его, будь он в этом мире, а не в собственной голове. Никакого внимания он на них не обратил, продолжая потихоньку ковылять, неестественно подволакивая ноги. Резкая боль в правом виске заставила его потерять координацию. Он плавно осел на сырую землю и припал спиной к ржавой гаражной стене. Несколько раз крепко зажмурившись, Данис протёр глаза вязаной перчаткой и взглянул на обидчика. Прямо перед ним возвышался Нильс. Левой рукой он массировал кожу на костяшках правой, сжатой в кулак.
В ожидании очередного удара Данис съёжился и подобрал под себя колени. Затравленно наблюдая за мощным парнем, которого он боялся не меньше собственной матери, от страха сжался в комок и прикрыл ладонями голову. Пусть Нильс отобьёт ему любой другой орган, но только не заденет мозги. С сотрясением он никогда не сможет доказать домашней ректорше, что способен на многое, и оценки в его
