— И вы верите, что Медаров в самом деле пошел бы в милицию? — спросил я, переводя взгляд с окна на Андреева.
— Ну нет. Меня интересовало другое: я хотел получить доказательства, что именно Танев убил моего отца. Я Медарова прямо спросил. «Хорошо, — сказал я ему. — Допустим, мы найдем Танева, как заставить его признаться?» — «Это мы с вами решим, — ответил Медаров. — У меня есть факты против него, и когда Танев увидит, что они у меня, он станет мягким как воск. Важно, — говорил он, — только добраться до него». — «А зачем вы хотите добраться до него?» — спрашиваю. «Надо кое-что уладить, — говорит. — Но и вы и я разделаемся с Таневым, только действуя вместе. Иначе ничего не выйдет».
— Хороший у вас компаньон… — заметил я.
— Для меня он был не компаньоном, — возразил Андреев, — для меня он — лишь способ разоблачить убийцу моего отца.
— Но Медаров использовал вас как свое оружие…
— Возможно. Я и сам подозревал, что этот самый Медаров не пришел бы ко мне, не будь я ему нужен для достижения каких-то своих целей. Но разве исключено, что два совершенно разных человека, которые ставят перед собой абсолютно разные задачи, могут иметь общие интересы, по крайней мере в определенный момент?
— Отчего же, случается. Плохо только, что у такого сотрудничества масса отрицательных показателей. Например, не знаешь, когда же наступит этот «определенный» момент. Случается, что, прежде чем выяснишь это, в твоей спине будет торчать нож.
— В наши дни это случиться не может, — улыбнулся Андреев.
— Как правило, этого не происходит, но там, где действуют наивные люди, все может быть. Я, понятно, говорю это просто так, не обижайтесь. Прошу вас, продолжайте.
Андреев недовольно взглянул на меня.
— Из рассказов старика становилось ясным, что Танев, узнав об освобождении Медарова из тюрьмы, немедленно исчез, чтобы избежать встреч с ним и выиграть время, обдумывая свой план действий…
— Обдумывать свой план он мог двадцать лет…
— Да, но освобождение Медарова было неожиданным для Танева. Если бы не последняя амнистия, Медаров просидел бы еще много лет. Так или иначе, старик считал, что доказательства, которые у него есть, заставят Танева сознаться и что если во время разговора в комнате работал бы магнитофон, то Танев, ничего не замечая, свидетельствовал бы сам против себя.
— Наивно…
— Медаров был не таким уж наивным…
— Я ничего не говорю о Медарове.
— Тогда вы вновь обидели меня.
Мой собеседник насупился еще больше. Я, конечно, не имею ни малейшего желания обижать человека. Но иногда стоит чуть-чуть позлить. Чтобы он лишился своей самоуверенности. Или усомнился в правильности своего поведения. Чтобы был умнее впредь.
— Я вас обидел? — спросил я. — Не заметил этого.
— Возможно, зато я заметил.
— Это вам показалось, — сказал я добродушно. — Разве обидно, что я считаю наивными ваши планы в той области, где вы не специалист? Я говорю о преступлениях. Чтобы стать специалистом в этой области, нужно быть либо преступником, либо преследовать преступника. Вы, надеюсь, не преступник, но, должен сказать, и не криминалист.
— Вы все так повернули, будто я опять виноват…
— Это уж решайте сами. А впрочем, вы ведь не закончили.
— Нет, это в общем все. Поскольку Танев прятался от Медарова, то следить за ним нужно было кому-то другому. Этим другим был я. Но Танев не показывался. А теперь исчез и Медаров.
— Одним словом, «Комета» удалилась, — подвел я итог. — С кем, кроме вас, поддерживал отношения Медаров?
— Раньше, по-моему, он ходил к Таневым, точнее — к Мими. Но, кажется, обратился ко мне, чтобы больше не ходить туда. Он счел, что Танев узнал о его визитах и именно поэтому избегает бывать дома.
— О каких связях Медарова вам еще известно?
— Других не знаю… Кроме связей с Илиевым, у которого тот жил. Он поселился у Илиева, считая, что тот встречается с Таневым.
— Считал или был уверен?
— Был уверен. Очевидно, через Илиева он хотел сообщить Таневу, что у него есть какие-то доказательства против него.
— Когда вы в последний раз видели Медарова?
Андреев на секунду задумался.
— В четверг… А когда его убили?
— Сейчас задаю вопросы я. В котором часу в четверг?
— Точно не помню. Вечером.
— Постарайтесь вспомнить.
Андреев опять задумался:
— Где-то между восемью и девятью. Скорее около девяти. Когда он позвонил, я как раз слушал по радио последние известия, а они начинаются в восемь тридцать.
— Теперь вспомните поточнее, что происходило с того момента, когда вы открыли дверь, и до той минуты, когда вы проводили Медарова.
— Это нетрудно. Медаров заглянул всего на несколько минут, сказал, что Танев у него в руках. И мне, значит, нужно быть готовым. Надо договориться о времени, когда он наверняка застанет меня дома. На этом разговор и окончился, старик ушел.
— Как он вел себя?
— Как обычно…
Андреев умолк, потом поднял голову и посмотрел на меня.
— А впрочем, он очень торопился, в его поведении чувствовалась какая-то напряженность. Он торопился, я уверен. Даже не зашел в комнату. Мы разговаривали в коридоре. Медаров переступал с ноги на ногу, точно ему было холодно. Дважды взглянул на часы и, как только мы обо всем условились, сразу ушел.
— Эта напряженность или торопливость вас не поразила?
Андреев отрицательно покачал головой:
— Нет, не поразила. Я подумал, что старик просто торопится домой. Ведь было уже поздно, а он жил, как вам известно, на другом конце города.
— Медаров не упоминал, что Танев может отыскать вас?
Андреев удивленно взглянул на меня:
— Откуда Таневу знать обо мне?
— Оставьте ваши догадки, — прервал его я. — Это мое дело. Отвечайте на вопросы. Только подумайте хорошенько.
— Мне нечего думать. Ни о чем таком он не говорил.
— Ну, если вы уверены, что не говорил… А что это за доказательства против Танева, на которые намекал Медаров?
Андреев уставился на меня.
— Не имею представления.
— Вы что, не интересовались?
— Интересовался, конечно. Но Медаров вообще не хотел говорить об этих делах. Он сразу предупредил меня, что, если я не хочу провалить все, мне нужно держать язык за зубами.
— Поэтому-то вы и не обратились в милицию?
Андреев утвердительно кивнул и снова насупился.
— Упаси меня бог от таких активистов! — буркнул я, вздыхая. — И от людей, которые полагают, что только они все знают и могут.
— Я не считаю, что принадлежу к ним, — проговорил Андреев сердито. — Я прекрасно понимаю, что у милиции свои задачи, а у меня свои. Я далек от какого-либо недоверия… Если я добился чего-нибудь, то только благодаря нашей власти. Она меня вскормила и воспитала. Но знаю я и другое: у меня нет достаточных доказательств того, что именно Танев убийца моего отца. Его преступление нужно доказать, а пока Танев на свободе…
