Каждый раз, пробуя следующий ключ, я держу пальцы другой руки на скважине, чтобы не промахиваться. А затем быстро отнимаю их, когда убеждаюсь, что ключ не подходит. Я стискиваю зубы.
Руки взмокли от пота. Он струится по лицу, затекает в глаза. Сердце гулко стучит. Время на исходе. Как только прогорит каркас крыши, потолок тут же обрушится вниз.
— Ну же, скорее, торопись, — бормочу я.
Секунда, и я вставляю последний ключ. Поворачиваю его. Вскакиваю на ноги. Еще секунда, и я берусь за ручку люка, чтобы приподнять его, и тут же с проклятием одергиваю руку. Раскаленный металл. Обернув накидку вокруг руки, снова хватаюсь за ручку и с трудом открываю люк.
Заглядываю в темноту. Он выбрасывает руку и с силой обхватывает мое запястье. Я отклоняюсь назад, помогая ему выкарабкатся. Он заходится в кашле. Я накрываю накидкой нас обоих.
— Сюда! — говорю я. Мы идем прямиком к двери тюремного блока. Наружу, на свежий воздух.
Кругом раздаются стоны лопающихся балок.
— Крыша! — вскрикиваю я. — Она сейчас рухнет! — Еще один стон, а затем, у самого выхода из блока, с ужасным грохотом обрушивается крыша. Зола и грязь смешиваютца с дымом, вздымаясь и доходя до нас.
— Мы в ловушке! — говорит он.
— Назад! — командую я.
Мы поворачиваем в том направлении, откуда только что пришли.
Думай, Саба, думай. Вы с Эш пришли сюда через туннель. Как сюда попала Руби? Таким же способом?
— Туннель! — кричу я. — Думаю там в конце стены есть туннель!
Мы нащупываем дорогу к задней стене тюремного блока. Водим руками вверх и вниз по кирпичной кладке, пытаясь отыскать проем.
— Здесь ничего нет! — говорит он.
— Там должен быть туннель! — Я падаю на колени, шаря пальцами, прощупывая всю нижнюю часть стены, ближе к земли, затем в углу и...
— Вот! — выкрикиваю. — Сюда! — Я ложусь на живот и начинаю заползать внутрь. Джек следует за мной. Туннель наполнен дымом. Я продвигаюсь так быстро, как только могу. Кроме нашего поверхностного дыхания и судорожных вздохов, не слышно никаких звуков. Туннель постепенно начинает расширяться, потолок становится выше, и мы уже можем бежать, пригнувшись. Дым рассеивается.
— Я вижу впереди свет! — говорю я.
И вот, наконец, мы в конце туннеля. Ржавая металлическая лестница. Бледно‒золотистый свет струитца сверху. Я взбираюсь вверх по лестнице. Джек не отстает.
Какая-то мешковина прикрывает выход наружу. Очень осторожно, я приподнимаю ее, ‒ и вниз сыпятся пучки соломы. Выглядываю. Кругом лежит солома. Я еще немного сдвигаю мешковину.
Туннель привел нас в огороженный забором двор между двумя лачугами. Солома на полу, три свиньи, хрюкающие в углу. И никого, кроме них, в поле зрения.
Где-то в отдалении до нас доносятца выкрики, вопли. Стоит сильный запах дыма.
— Все чисто, — произношу я. — Идем.
Мы выбираемся, перепрыгиваем через забор, мчимся по узкому проходу и выглядываем из-за угла.
Кажется, Маив и Ястребы могут собой гордиться. Высоко в небо вздымается густой дым. Порывы жаркого суховея помогают огню распространяться от тюремных блоков по всему городу. Ветер подхватывает искры и кусочки горящего дерева, переносит их на крыши и внутрь покосившихся лачуг.
Люди спешат по улицам, стекаясь к главным воротам, нагруженные разнообразным скарбом, который только могли унести. Тянут за собой раздутые чемоданы, прижимают к груди мешковатые свертки и толкают перед собой ручные тележки, настолько забитые доверху, что из-за них не видно владельцев груза.
— Давай за мной, — произносит Джек. Парень ныряет в толпу, и я следую за ним, виляющим между людьми. Маленький мальчик рыдает от ужаса, с покрасневшим от слез лицом, пока его тянут вперед за руку.
— Ангел смерти слишком известная личность здесь, — говорит Джек. Его рука резко вытягивается, и в следующий момент замечаю, как с головы одного мужчины срывается шляпа и затем водружается на мою голову. — Так-то лучше, — заключает он.
— Я должна найти Эш, — говорю я, оглядывая толпу. — И остальных Ястребов. У них моя сестра.
— Всегда хотел сестру, — говорит он. — Так это значит проделки Ястребов. Очень симпатично.
— Ты знаешь их? — говорю я, все еще высматривая кого-нибудь знакомого.
— Слыхал о них, — отвечает он. — Много случилось где побывать. А ну, сюда!
Он хватает меня за руку и тянет в переулок направо, в конце которова мы поворачиваем уже налево, а потом опять направо. В этой части города не видать ни души. Кругом тихо. Только отголосок криков, доносящихся откуда-то издали.
Он заглядывает в какую-то лачугу.
— Никого, — сообщает он и тащит меня за собой через проем.
Он вываливает на стол груду какой-то одежды.
— Откуда ты всё это достал? — спрашиваю я.
— Урок номер раз, — говорит он. — Лучшее место, што-нибудь стащить, это толпа. Особенно толпа, которая куда-то спешит.
Он снимает рубашку. Когда я вижу его обнаженную грудь, у меня начинает бешено колотитца сердце. Три длинных шрама - розовые, кривые, сморщенные - начинаютца у его правого плеча и, сбегая вниз, заканчиваютца у левого бедра. Следы когтей. Мне никогда в жизни не доводилось видеть такого зверя, кто мог бы оставить подобный след.
Он натягивает через голову свежую рубашку. Начинает расстегивать верхнюю пуговицу на своих штанах.
— Что это ты делаеш? — спрашиваю я.
— А на што это похоже? Если ты из застенчивых девиц, то я бы посоветовал тебе отвернутца.
— Ой! — я быстро отворачиваюсь.
— Урок номер два, — говорит он. — Даже, если ты спешишь, раздобудь самую лучшую обувь, которую только сумеешь найти. Не иди на компромисс с качеством. Вот, эти должны тебе подойти. — Он сует мне пару сапог. — Ну же, примерь-ка, они должны быть тебе впору.
Я сажусь на пол и натягиваю обувку. Я вскакиваю на ноги и притопываю ногами.
— Как раз по ноге, — говорю я. — Потрясающе.
— У меня наметаный глаз, — говорит он. — Так, с этим разобрались. Теперь можеш повернутца.
Я поворачиваюсь. И мы пристально смотрим друг на друга. Его лицо всё измазано сажей и золой. Его зубы мелькают в темноте белизной.
— Ты знаеш моё имя, — говорит он. — А твоего нет. Как тебя зовут, я имею в виду, твоё настоящее имя?
— Саба, — называюсь я.
— Саба, — повторяет он. — Мне нравитца.
— Мне нужно идти, — говорю я. — Моя сестра ждет меня у Ястребов и...
Прежде, чем я понимаю, што он задумал, он хватает меня за руку.
— Эй! — я пытаюсь вырвать руку, но он сжимает ее еще крепче.
— Саба, — говорит он, — я не знаю, какая счастливая звезда послала тебя искать меня, но я должен быть благодарным за это. Если бы ты не появилась, то я был бы уже мертв.
