Суть не в том, что мне с ним было удивительно легко общаться. Возможно, если бы я была героиней манги или дорамы… но будучи настоящим живым человеком, почему я действовала так нелогично?
И только я сама этого не заметила.
Потому что я забыла.
Конечно, я не помнила той минуты, когда мои внутренности разбросало по округе (я думала, что это из-за шока, но, похоже, он тут совсем ни при чем) – но я забыла чувство страха к нему, чувство того, что я его боюсь.
Плоть может помнить.
Но сердце забыло.
Нет, забыла даже плоть.
Поэтому даже после такого я могла жить полной жизнью. Арараги-кун может сгорать от сожалений каждый день, но со мной всё иначе.
Я не знаю, когда это началось.
Я не знаю, когда научилась так подражать компьютеру.
Можно предположить, что это случилось до того, как я стала Ханекавой Цубасой, до того, как я успела хоть что-то понять.
Я не знаю, когда научилась такой кажущейся сверхъестественной способности.
Наверное, переключателем стало самое первое воспоминание, которое я отрезала от себя.
Довольно легко представить – еще до встречи с Кайи по имени Мартовская Кошка, я уже сама была Кайи. Я наконец-то почувствовала тяжесть слов Ошино-сана о том, что я была ближе всех к сверхъестественному, а Кайи стал просто переключателем.
Нет, быть может, Мартовской Кошки никогда и не было.
Вместо этого Чёрная Ханекава всегда могла жить во мне.
И Пылающий Тигр тоже.
Независимо от того, как сильно мы хотим забыть, прошлое всегда будет с нами.
Всегда будет преследовать нас.
И возможно, это никогда не закончится.
Ошино-сан навскидку говорил про двадцать лет, но я не поверила даже этой цифре – по крайней мере, пока я того хочу, я буду такой, какая я есть.
И тогда навечно… я останусь такой.
Так же, как Шерлок Холмс не мог умереть и продолжал работать даже после ухода на пенсию – не останавливаясь.
Я, наверное, тоже не остановлюсь.
Я, вероятнее всего, тоже не остановлюсь.
Но это конец.
Давайте с этим покончим.
Иного выхода нет – это предел.
Нелепо оставаться такой даже после пятнадцати, а тем более восемнадцати лет.
Пора прекратить обманывать себя.
В конечном счёте, самым нелепым был этот абсурд как таковой – хотя он не мог привести к чему-то, кроме неудачи.
Это не был мой предел – но моя последняя остановка.
Потом я продолжила соревноваться с сёстрами Арараги в строительстве башен. (В итоге Цукихи-тян выиграла. Я старалась изо всех сил, но ничего не выходило. «Даже ты не всё можешь», – сказала она.) Поужинала вместе с родителями Арараги-куна после того, как они вернулись с работы. Заперлась в комнате Арараги-куна на втором этаже.
Я спала здесь второй день, но почувствовала, что странно привыкла к этой комнате. Наверное, из-за того, что это комната Арараги-куна.
Первым делом я бросилась на постель прямо в форме и зарылась лицом в подушку.
– Фу-у-у-у…
Я озвучила свою усталость.
Но не разомлела.
Напротив, я была напряжена.
– Может быть, мы больше не увидимся, Арараги-кун.
Но ничего с этим не поделаешь.
Если мои рассуждения верны – а они верны – Пылающий Тигр появился в городе из-за того, что Арараги-кун куда-то пропал.
Я провалялась на постели ещё минут пять.
Это не бессмысленно. Смысл был.
Похоже на метку животного – я оставляла свои следы на кровати Арараги-куна.
Следы, которые я не хотела оставлять в доме Ханекава.
Я пыталась оставить их здесь – в комнате Арараги-куна.
Конечно, Арараги-кун заметит.
Даже если мы никогда не встретимся, в следующий раз, когда он заснёт на этой кровати, он, наверное, на минутку вспомнит обо мне.
Я должна с этим смириться.
Я должна удовлетвориться этим.
Если допустить, что все мои рассуждения верны, и более того, что дальше всё будет хорошо – я всё равно не смогу встретиться с Арараги-куном.
Даже если Арараги-кун вернётся живым и здоровым, и я буду здесь, чтобы поприветствовать его – тогда «я», которую знал Арараги-кун, исчезнет.
Как и сказал Эпизод-кун, я на весенних каникулах и я сейчас – это почти два разных человека. И потому я ещё больше уверена, что встречу Арараги-куна уже другим человеком.
Вот что значит «позаботиться о прошлом».
Сразиться с Тигром.
– Ладно. Здесь закончили.
Я не могла понять, принадлежал ли мой запах мне или Арараги-куну, но когда стрелки часов дошли до половины восьмого, я начала действовать.
– Нужно поторопиться.
Я слишком долго валялась.
Дом Ханекава сгорел днём, нельзя было утверждать, что Тигр, как и Кошка, был ночным хищником – но, судя по всему, я не очень ошибалась.
Первым делом, я сняла форму и повесила её на вешалку.
После этого, покопалась в гардеробе Арараги-куна, нашла и надела одежду, в которой будет легче двигаться.
Я уже носила его пижаму, но всё равно почувствовала себя неуютно, надевая его одежду без спроса. Хотя Арараги-кун очень сильно хотел увидеть меня в обычной одежде – думаю, ругать не станет.
В голову полезли озорные мысли, и я задумалась о том, что мне стоит сфотографироваться и послать ему фотографию, пусть я и не знала о его состоянии.
Но так как это могло помешать ему, я не пыталась выйти на связь – хотя сейчас кажется, что это было лишь удобное оправдание. Если бы я по-настоящему беспокоилась, я бы мгновенно нашла его, как сделала Сендзёгахара-сан – разве это не по-человечески?
Так что я должна действовать. Я должна послать фотографию, чтобы поддержать его. Даже сейчас я могу ему помочь.
Я взяла телефон из формы на вешалке и вытянула руку, фотографируя себя. Я не первый день пользовалась телефоном, но впервые фотографировала себя.
Несмотря на парочку неудач, я приноровилась и смогла сделать неплохую, на мой взгляд, фотографию.
Прикрепив ее к сообщению, я без текста отправила его Арараги-куну – после чего выключила телефон.
В следующий раз, когда я включу его, меня в этом мире уже не будет.
Так что это не озорство, а домогательство.
Будто послала ему фотографию с похорон.
Издевательство со стороны той, кого считают отличницей.
По-своему жестоко.
Но теперь в моём сердце нет сожалений.
У меня больше не было сердца, от которого можно сбежать.
Я смогла открыть своё сердце – и подготовиться.
Взяв ручку и бумагу из сумки, я села на стул перед столом Арараги-куна.
Однако не стала повторять сегодняшние уроки и не начала готовиться к завтрашним.
Да, я писала сообщение.
Я напишу сообщение.
Я поколебалась на вступлении, но, поскольку не было нужды в странных церемониях…
«Чёрной Ханекаве-сан».
…просто начала с этой фразы.
