Нина заранее присмотрела место для закладки взрывчатки. Подвал, в котором они жили, видимо, когда-то начали приспосабливать под газоубежище. Под потолком были прорублены широкие отдушины, так и оставшиеся без фильтров и вентиляторов. Девчата, чтобы предохранить себя от холода и сквозняков, забили эти дыры кирпичами, рогожами и тряпками. Нина с Натой еще вчера, как бы очищая от хлама и расширяя свой закуток, взгромоздили одна на другую две парты у средней отдушины. Эта отдушина, по их расчетам, как раз находилась под первыми рядами стульев в зрительном зале, где обычно рассаживалось начальство.
«Хладнокровней, Нина, не спеши, – сказала себе девушка, вытащив из-под матраца небольшой ящик с главным зарядом взрывчатки, с часовым механизмом и аккумуляторами. – Иначе все напутаешь».
Она осторожно передвинула часовые стрелки на восемь сорок – время, когда, по ее расчетам, зрители соберутся в зале. Затем завела ключом механизм. Невидимая пружина и колесики тонко скрипели, внутри что-то шипело, точно уже принялся гореть порох. «Только бы не сейчас… – холодея, думала девушка. – Только бы не напутать…»
Закрыв плотнее дверцу ящика, девушка прислушалась, работает ли часовой механизм. Мерное тиканье успокоило ее. Она не спеша поднялась на, парты и огляделась: не следит ли кто-нибудь за ней?
Своды скрывали ее от спящих; тогда она выбросила из отдушины кирпичи и обрывки рогож. Освободив место для взрывчатки, она тотчас же просигналила Нате, чтобы та заперла дверь. Затем поманила ее к себе.
– Быстрей подавай пакеты!
Задыхаясь, Ната принялась вытаскивать пакеты и подавать их подруге. Руки у нее дрожали, на лбу росой выступили мелкие капельки пота.
Нина заложила несколько пакетов вглубь, между ними поместила ящик с часовым механизмом и начала заполнять обширное отверстие сначала взрывчаткой, а потом – тряпками, кирпичами и рогожами.
Аккуратно выполнив всю работу, она спустилась вниз, усилием воли заставила себя сесть на край парты и попросить воды. Ей хотелось убежать из подвала.
Несколько успокоясь, Нина велела Нате убрать оставшиеся кирпичи и сама подмела сор, выпавший из отдушины.
– Ну, кажется, все.
Девушки отперли дверь, подышали свежим, хлынувшим с улицы воздухом, потом улеглись в своем закутке. Но спать они не могли: лежали с открытыми глазами, вслушиваясь в каждый стук и шорох.
– А вдруг там что испорчено? Выстрелит раньше времени? – шептала Ната. – Мы не успеем уйти…
– Отдыхай и не выдумывай. До восьми сорока ничего не случится, меня другое тревожит: мы-то убежим, а девушки останутся?
– Мы их запиской предупредим. По рукам пустим, а сами уйдем.
– Тоже опасно. Раньше времени у девчат паника начнется. Гитлеровцы сразу разнюхают. Могут вечер отменить.
– Так как же быть?
– Шепнем одной или двум перед ужином, чтобы потихоньку друг другу передавали, будто в восемь тридцать приказано собраться в маленьком флигеле для очень важного сообщения. А там у тети Дуни письмо оставим: «Русские девушки! Советуем до девяти часов не находиться в большом здании. Разбегайтесь, уходите в лес и мстите фашистам. Ваши подруги из Ч. М.» Тетя Дуня неграмотная. Понимаешь? Раньше времени письма не прочтет.
– А если нас поймают?
– Нам и с запиской и без записки – все равно виселица…
* * *
Перед ужином в подвале появились начальник караульной команды, стрелок и какой-то расфранченный офицер в пенсне. Стрелок остался у входа, а офицеры прошли вглубь помещения.
– Всем убраться без вещи до полночь! – приказал начальник караульной команды.
Ната с Ниной умышленно задержались, делая вид, что не могут разыскать платков, хотя с обеда были готовы покинуть подвал.
Гитлеровцы обошли все помещение, заглянули в темные закоулки, посветили между партами, сунули носы под матрацы и начали поторапливать замешкавшихся.
Нина хотела уже было пройти к двери, как вдруг заметила, что офицер, ткнув тростью в одну из отдушин, о чем-то спросил начальника караульной команды. Девушка замерла в ожидании: «Сейчас полезут…» Нет, начальник караула говорит, что он когда-то проверял все эти дыры. В них, кроме хлама, ничего нет.
Нина толкнула Нату, и они, завязывая на ходу платки, поспешили к выходу. Немцы следовали за ними. На верхней лестничной площадке девушки остановились. Им хотелось убедиться: совсем ли уйдут гитлеровцы из подвала?
Внизу послышался скрипучий звук задвигаемого засова, щелкнул замок.
– Уходят, – шепнула Ната.
Девушки без промедления выскочили на улицу. Вскоре мимо них прошли офицер и начальник караула. Стрелок же остался дежурить у дверей подвала.
– Пронесло, – облегченно вздохнула Нина. – Куда же мы с тобой денемся? Темнота наступит не раньше чем через час.
Девушки наскоро поели мутной кукурузной похлебки на крылечке у кухни. Посмотрев, не поставлены ли часовые у задней стенки забора, и убедившись, что там по-прежнему пустынно, они прошли в каморку старой школьной сторожихи.
Старушка, горбясь над лоханкой, полоскала в подсиненной воде офицерское белье.
– Тетя Дуня, – как бы с обидой обратилась к ней Нина, – сегодня нас опять выгнали из подвала. Вечером к вам девочки посидеть придут. Тут письмо одна подружка из Германии переслала, пусть прочтут. Много интересного. Только тихо, чтобы немцы не услышали. А мы с Натой на дежурство заступаем… До утра не спать.
– Ладно, девоньки, положите на полочку, – у меня руки мокрые.
Девушки помогли старушке выжать белье, посидели с ней, болтая о пустяках, и направились к санитаркам.
Когда они вышли на крыльцо, во двор въехала закрытая автобусная машина. Она остановилась не у входа в палаты, а у запасных дверей, ведущих на сцену.
– Артисты, кажется, приехали, посмотрим, – сказала Нина.
Из шоферской кабинки вышел автоматчик. Он ключом открыл заднюю дверь автобуса. Из машины на землю, спрыгнули еще два автоматчика, а за ними вылез рослый человек в черной одежде. Нина, разглядев бескозырку, бушлат и наручники, стиснула руки подруге.
– Степа!.. Честное слово, он!..
Моряк хмуро оглядел двор, на секунду взгляд его остановился на Нине. Однако он не узнал ее или сделал вид, что не узнает. Не спеша, он пошел за автоматчиком ко входу на сцену. На пороге Степан еще раз оглянулся, и Нине показалось, будто он кивнул ей.
Она закрыла глаза.
– Что же мы наделали с тобой? Его засыплет вместе со всеми.
Публика, заполнявшая в этот вечер большой школьный зал, была необычной для госпитального клуба. Ряды стульев и скамеек заполняли оживленные группы офицеров, прибывших из частей, расположенных за городом, и моряки со сторожевых кораблей.
