миновать беды. Джино усмехнулся. Он вновь стал везунчиком.
Спустя несколько минут пришла толстая помощница целителя. Она со скурупулезным подобострастием, морща лоб от сосредоточения вытаскивала из него иглы. При каждом изъятии Джино пронизывала боль как от удара электрического тока.
Через десять минут, как только все было вытащено, он наконец с облегчением вздохнул.
Он вскочил с постели, потянул руки, покрутил кистями, затем ногами. Хрустнул шеей. Ударил несколько раз кулаком в воздух. Ощущения… За исключением глаз он чувствовал себя идеально, тело находилось даже в лучшем состоянии чем когда было здорово.
Что ж в таком случае нужно познакомиться с дедушкой. Джино натянул одежду, заправил постель и, уточнив у персонала местоположение кабинета главного целителя, вышел из палаты.
В длинном коридоре повсюду ощущалась свежесть и чистота. Сверху разливался белоснежный эфирный свет. Никакой суеты. Тишина. Люди вокруг улыбались и выглядели по доброму. Лазарет Дома Грейс создавал абсолютно противоположное впечатление жизни на стене. Да что стене, даже городу. Это был некий оплот уюта и спокойствия.
Внезапно навстречу послышались шаги торопящихся людей. Спереди шли два сотрудника СБ, с которыми он уже встречался в палате: мужчина из палаты и женщина. Между ними шел закованный в браслеты из империала старик в халате целителя. Глаза полыхали зеленым светом.
От всей троицы исходила мрачная атмосфера. Старый целитель шел как на заклание, понурив голову. Пройдя мимо Джино, он удивленно повернулся, задержал на нем свой взгляд, а затем продолжил путь дальше.
По спине Джино пробежали мурашки. Внутри появилось смутное подозрение, что все это связано с ним. Как никак дознавательница говорила, что ищет его. И этот удивленный взгляд старика.
Неужто он узнал его? Но как? Они ведь ни разу не виделись. Должно быть он был главным целителем, к которому он направлялся с вопросом о восстановлении зрения. Должно быть это был его дедушка.
Джино встал посреди коридора, не зная как себя повести дальше. После смерти родителей теперь он был ему самым родным человеком. Хотел ли он встретиться и подружиться с ним? Только сейчас он впервые задумался о родстве с Домом Грейс. Нужно ли ему сближаться с родней по материнской линии?
На всякий случай он зашагал дальше. В самом конце коридора находился кабинет главного целителя. Дверь почему-то была открыта нараспашку.
Не заметив поблизости ни одной живой души, Джино осторожно зашел внутрь.
Комната была просторная, в минималистическом стиле. Ничего лишнего: по центру стол, стулья, у окна кушетка. На кушетке сидела девушка, прикрыв глаза. Эта была Николь. Вот только ее прическа была взлохмачена, лицо бледное с дорожками от высохших слез. Аккуратный нос чуть припухший от этого. Выглядела она так, будто отходила от только что произошедшей сильной ссоры, задевшей ее за живое.
Взъерошенные локоны опоясывала шелковая лента, сиявшая изумрудным светом в сверхчувствительности. Джино схватил, смял ткань на штанах. Это была регалия Дома Грейс. Его регалия.
Девушка открыла глаза и удивленно воззрилась на него.
— Пациент Джин?
— Мисс Грейс, я искал главного целителя.
Николь тяжело вздохнула, прикоснувшись ладонью ко лбу.
— К сожалению главного целителя только что забрали сотрудники СБ для допроса по важному делу. Неизвестно, когда его отпустят назад, — девушка быстро вернула себе серьезный деловой вид.
Ясно. Все как Джино и думал. В коридоре вели его деда. Из-за него. Но с ним скорее всего ничего плохого не случится его ведь не обвиняли в преступлениях. Так что девушка зря переживала.
— Так зачем ты искал моего дедушку?
— Как вы и советовали, я хотел бы восстановить зрение при помощи регалии.
— Сейчас это не получится. Во-первых только главный целитель дает разрешение на ее использование. Во-вторых, даже если бы он разрешил, регалию все-равно не получится использовать. Недавно при помощи нее спасли человека, который ее принес, и сейчас она на перезарядке. Повторно использовать ее получится только через два месяца.
Должно быть она говорила про Крейго, но то, что регалию нельзя использовать еще столько времени было досадно. Впрочем ему некуда спешить, он подождет. Только вот оставлять здесь свой артефакт ему не хотелось.
— В таком случае, — Джино направился в сторону кушетки. — Я хочу забрать то, что принадлежит мне.
Чем ближе он подходил, тем выше поднимались брови Николь.
— Молодой человек, что вы себе позволяете? — сказала она, когда Джино наконец подошел вплотную к дивану и навис над ней. Она попыталась встать, но прижатые руки к спинке кушетки ограничивали движения. А от его ауры исходило тяжелое давление.
Она попыталась оттолкнуть его руками в грудь, но он не сдвинулся с места. Юноша оказался сильнее нее. Даже когда она усилила себя эфирной энергией.
— Что вы делаете? Я буду кричать.
Джино никак не отреагировал на ее слова. И даже наоборот, придвинулся еще поближе. Настолько близко, что она почувствовала его дыхание на своей коже.
Он поднес руку к лицу Николь, едва ли не касаясь пальцами ее щеки.
Дыхание девушки сбилось. Такого напора от своего пациента она не ожидала. Неужели он вот так нагло хочет поцеловать ее?
Николь оторопело посмотрела на него. В его лицо с безупречными правильными чертами, верхнюю половину которого скрывал фиолетовый платок. Она не знала как отреагировать. До этого таких ситуаций в ее жизни попросту не было.
— Вы наглый нахал! — громко выпалила она.
Но Джин не сдвинулся с места. Поняв, что все бесполезно, девушка собралась закричать, однако сразу с удивлением поняла, что не хочет этого делать. Напротив. Она с ужасом почувствовала как ее щеки горят, наливаясь румянцем. Этот юноша…
Как только он оказался так близко, ее сердце застучало быстрее. От него исходило некое элегантное очарование, уверенность и спокойствие. А платок, скрывавший глазницы, лишь добавлял ему таинственного шарма.
Рука Джино коснулась ее волос. Нежно. Аккуратно.
Возможно именно такого мужчину, сильного и настойчивого в своих действиях она ждала. Пусть хоть он еще и юноша, но определенно в нем было то, что заставляло ее почувствовать себя слабой. А не строгой и сильной женщиной, которую ей приходилось изображать в общении с пациентами и подчиненными сотрудниками.
Словно вспышка молнии у нее промелькнула бредовая мысль, от которой ее бросило в жар.
«Он сказал, что хочет забрать то, что принадлежит ему. Неужели он хочет забрать меня?»
Николь почувствовала как пол уходит из-под ее ног. Она поплыла. Боже, глупая, о чем она только думает? Хотя… Ей было стыдно признаться самой себе, но… она была бы не против.
Она почувствовала
