его ожидала жесткая воспитательная беседа. Его фактически заставили забыть о матери и боготворить мерзавца-отчима, думая, что он его настоящий отец. В итоге мать Сциор начал игнорировать, избегать во время редких визитов, а когда поступил в Магистериум, то вообще прекратил навещать.
Его мать умерла в полном забвении. А Сциор даже не попрощался. Он вспомнил о ней слишком поздно, когда пропал блок с его сознания после смерти отца.
И Сциор изменился. Он обозлился и стал жесток ко всем. Он жаждал мести. Но покойника уже никак не достать, поэтому его целью стал отчим и брат. Первого он убил собственноручно, как только возвратился домой. А второй был недосягаем. Он получил не только родительское внимание, но и богатство, власть, признание. Чтобы его устранить, нужно к нему подобраться. Это стоило Сциору многих усилий и лет. И он не терял времени даром, совершенствуюсь, карабкаясь наверх с самых низов, завоевывая каждую веху, пока его не заметили.
— Самое смешное, что Брат даже не подозревал о моем существовании. Я завоевал его доверие и дружбу, а затем соблазнил его жену. В качестве мести. Мне отчаянно хотелось, чтобы мой сын стал полноправным наследником и заполучил все, что причиталось мне…
Он замолчал не в силах продолжать. Но она догадалась.
— Ты ее полюбил.
В ласковом голосе Рады не было ревности или упрека, только участие. Хотя она не могла не понять, что чувства к другой еще живы. И слова подтверждения или отрицания не нужны.
— Брат каким-то образом все узнал, — сказал Сциор неторопливо и с горечью. — Я возвращался с поля боя с триумфом, рассчитывая на награду. Но дома меня ждала смертельная ловушка. В итоге, ни ее, ни брата давно нет в живых.
— Мне жаль, — ее голос был полон сочувствия, но Рада сделала паузу, прежде чем осторожно уточнить. — А сын тоже погиб?
Сциор крепко прижал ее к себе, положив большую ладонь на мягкий пока еще плоский живот, в котором сегодня забилось новое сердечко. Рада еще не знала.
— Лучше бы он вообще не рождался. Как не родится наш ребенок, — бросил прокуратор и послал виброволну, уничтожая едва зародившуюся жизнь и любую возможность появления детей у Рады.
Комната наполнилась отчаянным криком. Черты лица исказила гримаса боли, а в расширившихся от ужаса глазах, еще мгновение назад полных счастья, появилось понимание. Ей больше не суждено стать матерью. Рада вручила Сциору свое сердце, а он взамен уничтожил его.
— Извини. Потерпи, малышка моя, скоро все будет хорошо, — успокаивал Сциор и гладил золотые локоны Рады, пока она беззвучно плакала.
Вертис сразу продемонстрировал Маре все лучшее, что у него имелось. Свинцовое хмурое небо то и дело сыпало белыми хлопьями. Когда оно давало короткую передышку, тусклое солнце едва пробивалось сквозь колючую льдистую взвесь, абсолютно не грея. Рыхлый снег до самых колен набивался в сапоги. Где-то его взрыли животные в поисках жухлой травы и чахлых побегов в зимней спячке. Заросшие шерстью горные козлы по утрам резвились на холмах, а вокруг — ни души. Изредка в отдалении темнели на острых вершинах каменные крепости, но никаких крупных городов до самого Пика Неба.
Короткой дубленки, брюк из плотной непромокаемой ткани и кожаных ботинок Маре всегда хватало в самую холодную зиму в Риу, даже когда выпадал снег. Но не в Вертисе. Чтобы не замёрзнуть насмерть, пришлось перепробовать множество вариантов, потому что большинство из них согревало только благодаря магии, и решительно не подходило антиволну.
Так Мара присмотрела, как ей показалось, пару отличных сапог. Длинное голенище, кроличий мех и устойчивый каблук внушали уверенность, что теперь ноги будут в тепле. Забрав их с тела, убитого ею хозяина, радость длилась недолго. Почему-то ноги продолжали мёрзнуть. Только добавление толстых шерстяных носков решило обе проблемы — и с размером, и с холодом. Как-то ей попался самый настоящий тартан, который действительно неплохо грел. Во время ночевок она, прямо не снимая одежды, куталась в него, используя вместо одеяла, но все равно мерзла. Мерзла и видела сны о теплой ванне с лепестками роз, днем мечтая хотя бы о тазике с горячей водой.
По мере продвижения на Север Мара раздобыла аж две вязаных кофты, длинный-предлинный колючий шарф и огромную шапку-ушанку, которую мог бы носить только сумасшедший в балагане на потеху публике. Зато в ней уши не отваливались от ветра. Куртку сменило длинное пальто из овечьей шерсти, а под непромокаемые брюки она натянула рейтузы с начёсом. И в столь нелепом виде она явилась в Лармад. Солдаты приняли ее за обычную нищенку, которые стекались в столицу со всего Вертиса, и спокойно пропустили.
Несмотря на долгое и утомительное путешествие Мара не сомневалась, что с легкостью заберет Печать Прокуратора у Бизона и узнает, где находится северный Посланник Небес. Однако Лармад поверг ее сначала в ужас, а затем в неистовство. Она видела королевский дворец на Пике Неба, он маячил прямо перед ней и был абсолютно недосягаем. Ни одна дорога не вела к нему. По крышам тоже не залезть. Мара петляла, кружила, плутала, рвала и метала, но никак не могла разобраться в этом чудовищном многоуровневом лабиринте. Город проектировал безумец, которому плевать на геометрию и порядок. Замки и крепости торчали прямо из скал и возвышений, дома хаотично натыкали, где придется. Дорожки терялись между уступами и валунами, брали резко вниз или в туннели. Извилистые улицы переплетались, выводили на пустыри, резко обрывались у пропасти или заканчивались тупиками.
Карты охватывали только часть основных улиц. На них отмечались лишь некоторые условные и приблизительные ориентиры. И все. Очутившись очередной раз в переулке, которого не было на схеме города, Мара не выдержала и выкинула ее.
Побродив по рынкам и площадям, она заметила тощих мальчишек-попрошаек, которые, как она знала, зарабатывали основной хлеб далеко не этим. В любом месте они играли важную роль, добывая сведения обо всем, что творится в городе и обо всех его обитателей. Парочка из таких попрошаек вертелась у имперского поста. Они жалобно клянчили мелочь у прохожих, попутно обшаривая у них карманы и поглядывая по сторонам. Скинув дубленку, шарф и шапку, чтобы не замедляли движений, Мара их припрятала и незаметно подкралась к одному из мальчишек, схватила его за шею и втащила в безлюдный узкий
