Аполлошка не сомневался, что нашел место клада.
Это была нелегкая работа. В узком, тесном помещении, в темноте, так как факел был потушен, полулежа, Аполлошка усердно копал каменистый грунт. Только под вечер, совершенно изнеможенный, вернулся он к Попрядухину. Кое-что он все-таки сделал.
Сладко и крепко, как убитый, спал Аполлошка и вдруг проснулся среди ночи. Сам, никто его не будил – необычайное происшествие! Мертвая тишина стояла кругом, тьма непроглядная. Он не испытывал ощущения испуга, а только не мог понять, что такое.
Если проснулся, значит – должно быть утро. И то, что темно, его испугало. Что случилось? Почему он проснулся? Разве кто звал? Он прислушался. Все молчало. Что же его разбудило?
Он был полон недоумения.
Раздался кашель и кряхтенье Попрядухина.
– Не спишь? – удивленно спросил он.
– Нет! Ты меня не будил? – задал вопрос старик. – Кака чуча! Ровно одурел – проснулся. Вот история!
– Разве в пещере у нас неладно что?
Но изумительно беззвучная, мертвая тишина, стоявшая в подземелье, говорила, что там ничего не случилось.
Снизу ровным гулом доносился всплеск Байкала.
– Видно, духов наших ты потревожил в той галерее, – пошутил Попрядухин. – Может быть, они сторожат клад. Странно, с чего это?
После раздумья он замолчал. Они готовились уже заснуть, как Попрядухин воскликнул:
– А, догадываюсь! Было землетрясение! Я помню, достаточно легко тряхнуть мою кровать, я просыпаюсь. Это на Байкале бывает частенько.
Некоторое время они ожидали подтверждения высказанного предположения, но подземных толчков, колебания почвы вновь не было.
– А пещера не может обвалиться? – спросил Аполлошка.
– Скалы могут свалиться в море. Я здесь видел следы недавних обвалов, но наша пещера, по-видимому, прочна.
Побеседовав о землетрясениях, о необыкновенном дожде, беглецы уснули.
Пробуждение их было трагическим.
Попрядухин проснулся раньше мальчика. Подойдя к выходу взглянуть, идет ли дождь, он, к своему ужасу, обнаружил, что веревка, которую он привязал к камню пещеры, а вверху к скале, их лестница, служившая выходом к миру, бесследно исчезла.
Беглый осмотр убедил его в том, что верхняя скала с прикрепленной к ней веревкой рухнула в море, очевидно, вследствие ночного землетрясения.
Они должны были оставаться в пещере, пока какое-нибудь проходящее мимо судно не заметит их и не сумеет как-нибудь прийти к ним на помощь.
Дождь продолжал моросить с прежним упорством. Надежда на судно была слабая. Да и заметит ли кто их в этом тумане? Он вспомнил скелеты и содрогнулся.
Аполлошка хотел сюрпризом сообщить Попрядухе, как он звал деда, если что найдет. Но землетрясение заставило забыть о кладе.
– Ну? – сказал старик. – Что теперь будем делать? Как выйдем? – Попрядухин растерялся. – По камням не выбраться. К морю тоже не спуститься. Будем караулить, судно какое не заметит ли. Хлеба на неделю хватит.
– А если поискать выхода?
– Чего же искать, дурья голова? Мы ж с тобой все ходы облазили. Везде упираются в стену. Коли бы где выход наружу был, зверье бы жило. Помнишь, как лисицы в той пещере. А здесь нигде и духу нет звериного.
Аполлошка вдруг вскочил, как помешанный.
– Есть! Есть! – вскричал он. – В одной галерее пахнет!
Попрядухин так и сел.
– Где? Что же ты молчал?
– Я вчера нашел новую галерею.
Старик обрадовался.
Но если землетрясение завалило и этот последний выход?
– Айда, вставай скорей!
Мигом, захватив факелы и хлеб, они пробежали расстояние, отделявшее их от верхнего хода. До него своды пещеры и коридоры везде были не повреждены. Все-таки с трепетом вступили они в галерею, найденную Аполлошкой. Старик потянул носом воздух и с радостью услышал запах зверя. Коли зверь жил, значит, есть выход.
– Здесь я ищу клад! – взволнованно показал мальчик место, когда они пролезали мимо раскопок.
– После... после... Теперь не до жиру, быть бы живу! Не до кладов!
За местом раскопок отверстие сильно суживалось, и они едва могли ползти. Но чем дальше лез старик, тем острее становился приток свежего воздуха.
Через несколько минут они увидели небо. С криками восторга они вылезли на высокую террасу на внутреннем склоне горы. Почувствовав себя спасенными, они с наслаждением растянулись на громадном камне и долге не могли прийти в себя.
Через час, отдохнув, они вспомнили о галерее.
«А, может быть, там скрыты громадные богатства? Неужели они уйдут, не посмотрев? А через несколько месяцев землетрясение скроет их навеки».
Словом, в сумерки они снова лезли туда, откуда с такой радостью выбрались.
Но они лазили недаром.
В том месте, где копал Аполлошка, после нескольких ударов их ножи наткнулись на железный ящик. Это был ларец древней работы. После многих усилий ларец был выкопан и вытащен.
Он оказался так тяжел, что они с трудом доволокли его до выхода. С нетерпением спустили на камни.
Ларец весь был покрыт искусными украшениями и заперт на замок.
Кинжалом и камнями они сбили петли. Ларец распахнулся.
Они онемели.
Там лежали... древние каменные дощечки, покрытые монгольскими надписями с фигурами, вроде тех, что они видели на скалах. Разочарование их было велико. Только когда они выложили их все, на дне оказалось несколько золотых слитков.
Старик жадно взвесил золото на руке.
– Около пятнадцати килограммов, – сказал он с загоревшимися глазами.
Аполлошка взвизгнул от восторга.
– Тысяч двадцать, – пробормотал старик, – а может, и больше. Искали платину, а нашли... Выходит, Федот, да не тот. А, промежду прочим, и это хлеб. Молодец, парень! – хлопнул он Аполлошку по плечу. – Теперь только бы добраться до Иркутска.
Для каждого из них десять тысяч было целое состояние. Это совершенно опьянило их. Попрядухин смотрел на Аполлошку дикими глазами.
Мысленно он уже дал назначение своему богатству: он устроит на берегу Байкала питомник соболей. Аполлошка заявил, что даст деньги профессору для устройства биологической станции, а сам будет у него учиться.
Попрядухин неодобрительно хмыкал и привел изречение охотского исправника насчет науки.
– А промежду прочим, – сказал он, – делай, как знаешь.
Оставалось добраться до какого-нибудь селения. Теперь это, пожалуй, – самая трудная задача. Гораздо нужнее найденного богатства были им хлеб и оружие. Без них они могли погибнуть – усталые после лишений и голода.
Дорог к ближайшим селениям они не знали. По мнению Попрядухина, следовало держаться юго-западного направления. Не зная значительного размера наводнения, опасались только одного: натолкнуться на отряды Урбужана, который, по их расчетам, должен был находиться где-то в этом районе. Они и не подозревали, что стихийное явление изменило всю обстановку в Прибайкалье. Добравшись до Иркутска, они предполагали отправиться со своим богатством на розыски профессора, на Ушканьи острова.
