— Вы не преувеличиваете? — не поверил Влад.
— В его ближайших планах — прорубить широкое окно между двумя мирами, что приведет к эффекту черной дыры: смерчи, ураганы, землетрясения. Цунами способны стереть с лица земли громадные территории.
— И что, граф этого не понимает?
— К сожалению, нет. Он считает, что таким образом сможет достигнуть бессмертия и стать полноправным властелином двух миров. Чем-то наподобие живого Бога. Именно ради этой цели он и стал поднимать из земли тела усопших.
— Вы ведь сами говорили, что преодолеть барьер между мирами способен только живой человек…
— Оно, конечно, так, но ведь при желании можно что угодно придумать…
— Что могут сделать сгнившие трупы против армии, пушек, танков, авиации?
— Не говори так. Нельзя недооценивать противника. Мертвых гораздо больше, нежели живых, и если они поднимутся, для живых на земле места не останется.
— Как же графу удалось их поднять?
— В этом он весьма преуспел. Существует целая наука. Она основывается на магии. Граф в свое время занимался черной магией. Для него не составляет труда поднять мертвеца из могилы и сделать из него послушного раба.
— К-счастью, и мы тому свидетели, не все мертвецы подчиняются графу. Если он уже мертв, то лишь благодаря тем, кого вы называете его верными рабами…
— Искусство зомбирования известно не только графу. Им владеют во многих мирах. И в вашем тоже. Просто основная масса людей настолько увлеклась техническим прогрессом, что напрочь позабыла древние знания.
— Сестра графа тоже умеет оживлять мертвецов?
— Да. Она многому научилась у брата, прежде, чем между ними пробежала черная кошка. Сейчас они — злейшие враги и соперники. Война между ними способна принести много беды…
— Почему все начинается именно сейчас, ведь граф ожил по земному времени два года назад?
— Его сестра этого не знала. Она очень долго ждала пробуждения графа, чтобы выведать у него секрет чудного эликсира, который, кроме того, что должен возвратить ей молодость и красоту, способен также дать огромные знания и силу. Сначала — несчастный случай, который почти умертвил ее, потом Влад, построивший замок над склепом графа… Пригласив домой священника, он сделал недоступным его для старой ведьмы. Но не надейтесь, что она так просто отступится от своего. По ее расчетам граф должен вот-вот проснуться, а для нее слишком много поставлено на карту…
— Что случится, если она узнает, о смерти графа?
— Граф не умер. — уверенно возразил старик. — И вы скоро убедитесь в собственном заблуждении.
Никогда бы раньше не подумал, что можно так легко поверить в сказку. Оказывается — элементарно просто. Нужно лишь самому стать одним из ее действующих лиц. И, конечно же, запастись изрядной долей оптимизма, чтобы поверив в нее, научиться воспринимать происходящее всерьез и при этом продолжать оставаться при трезвом рассудке.
Мы с Владом давно переступили грань сомнений, сообща решили, что клиентами сумасшедшего дома нам становиться рановато и старались больше ничему не удивляться. Хотя в рассказе старика, даже на наш непривередливый вкус, имелось много неувязок, недомолвок и откровенно фантастических поворотов, мы не спешили уличать Поликарпа Степановича во лжи. Во-первых, у нас не было весомых доказательств, чтобы обвинять его, а, во-вторых, кто знает, чему сейчас стоит верить, а чему, нет? Самым слабым звеном в рассказе мне показалась роль старика. Я почти был уверен, что история придумана наспех, специально, чтобы запудрить нам мозги. Старик, вообще, мастер «вешать лапшу». Свое искусство он не переставал демонстрировать мне с момента нашей первой встречи. Только какая ему от всего этого выгода?
— Поликарп Степанович, почему вы мне раньше говорили, что граф только должен проснуться, если, как утверждаете сейчас, прекрасно знали, что он уже воскрес?
Фраза получилась замысловатой, а тон, наверное, отдавал прокурорщиной. Взгляд, которым одарил меня Влад, выражал глубокое изумление. Но старика вопрос не смутил. Как видно, он предугадал его и успел подготовиться.
— Не мог же я тебе так сразу сказать, что под подвалом дома твоего друга находится вход в параллельный мир, — с уже давно знакомым мне сарказмом молвил он. — Сам посуди, будучи непосвященным, что бы ты обо мне подумал?
Логично, конечно, но — неубедительно. Я так и не смог сообразить, зачем нам нужно было знать о входе в параллельный мир, если наше пребывание в нем ни к чему не привело. Совершенно бесполезная затея, которая еще больше запутала и так непонятное. Но больше я не стал донимать старика вопросами. Вряд ли удастся выведать то, о чем он говорить не хочет, а зазря сотрясать воздух — неинтересно.
Скоро сосновый лес стал редеть, перед глазами то и дело возникала знакомая пелена, свидетельствующая о том, что мы приближаемся к границе между мирами. Наше движение утратило прямолинейность. Старик, а за ним и мы, описывали замысловатые изгибы. Моя проснувшаяся подозрительность нашептывала, что Поликарп Степанович специально хочет нас запутать, чтобы мы не сумели самостоятельно отыскать дорогу обратно. Хотя, может я и не прав…
— Здесь заканчиваются мои владения, — словно угадав мои мысли, начал объяснять старик. — Как вы сами должны понимать, их под линейку никто не вычерчивал. Потому и приходится петлять. Очертания изменяются буквально каждую секунду, но, к счастью, на незначительном расстоянии. Плюс-минус метров десять. У меня здесь неподалеку имеется надежное «окно» в тот мир, из которого вы недавно выбрались. А уж оттуда я постараюсь кратчайшим путем отправить вас домой.
Под одной из толстых вековых сосен наш провожатый остановился и стал ногой разгребать хвою.
— Под землей преодолеть границу проще. Там все стабильней, чем на открытом воздухе, — по ходу своего непонятного занятия рассказывал нам.
Вскоре под ногами старика возникло массивное металлическое кольцо. Поликарп Степанович с усилием потянул за него, и под тяжелой лядой открылось темное отверстие подземелья. Из него нам в нос шибанул неприятный запах гнили и сырости.
— Я не люблю незваных гостей, потому вынужден сохранять меры предосторожности…
Старик засунул руку в дыру, пошарил там, вытащил древний фонарь «летучая мышь», зажег его и первым стал спускаться по скользкой от сырости, неприятной на ощупь деревянной лестнице.
Подземелье — мрачнее не придумаешь. Узкая нора, в которой можно идти, лишь согнувшись, неприятное ощущения постоянно сваливающейся за воротник земли. Ноги то и дело вступают в зловонные лужи или скользят по слизистой грязи. Воздух тяжелый, спертый. Лишь с большим трудом мне удавалось сдерживать подступающую тошноту.
