Он увидел, наконец, худые ноги, дырявые подметки, бумажные носки, край брюк, который Алэн пытался оправить, вылезая из-под кровати.
Чтобы помочь ему, Мегрэ снова повернулся лицом к окну, он услышал шорох одежды по паркету, затем легкий шум поднимающегося на ноги человека. Он помнил, что юноша вооружен, но он хотел дать ему время оправиться.
— Готово?
Он резко обернулся. Алэн стоял перед ним, его синий костюм был в пыли, галстук на боку, волосы растрепаны. Он был очень бледен, губы дрожали, пристальный взгляд, казалось, пытался проникнуть сквозь стену.
— Верни мой револьвер.
Мегрэ протянул руку, мальчик полез в правый карман и тоже протянул ему руку.
— Ты не считаешь, что так будет лучше?
В ответ раздался слабый голос:
— Да.
И сразу же:
— Что вы теперь будете делать?
— Прежде всего есть и пить. Ты не хочешь есть?
— Да. Нет. Я не знаю.
— А я страшно голоден. Там, внизу, есть замечательный grill.
Он направился к двери.
— Куда ты дел служебный ключ?
Мальчик вытащил из другого кармана не один, а целую связку ключей.
— Лучше я отдам их дежурному, они здесь способны из этого сделать целую драму.
В коридоре Мегрэ остановился перед своей дверью.
— Я думаю, надо зайти немного освежиться.
Он хотел избежать нервного припадка. Он знал, как мальчик близок к нему… Вот почему он старался занять его ум мелкими житейскими делами.
— У тебя есть гребенка?
— Нет.
— Можешь причесаться моей. Она чистая.
В ответ на это мальчик чуть не улыбнулся.
— Почему вы все это делаете?
— Что все?
— Вы сами знаете что.
— Может быть, потому, что я тоже был молод. И у меня тоже был отец. Возьми щетку и почистись. Сними пиджак. Пружины кровати давно не обметали.
Мегрэ вымыл лицо и руки холодной водой.
— Может быть, мне переменить еще раз рубашку?
Он так и сделал, и Алэн увидел его голую грудь и висящие вдоль ног подтяжки.
— Конечно, ты приехал без вещей?
— Я думаю, что мне нельзя в таком виде идти в grill.
Мегрэ посмотрел на него изучающим взглядом.
— Нельзя сказать, что у тебя свежее белье. Ты спал в рубашке?
— Да.
— Я не могу, к сожалению, одолжить свою. Она будет тебе слишком велика.
На этот раз Алэн широко улыбнулся.
— Ну, тем хуже для метрдотелей, если им не понравится. Мы с тобой усядемся в уголок и попытаемся заказать легкое белое вино, хорошо охлажденное. Может быть, у них здесь найдется.
— Я не пью.
— Никогда?
— Я один раз попробовал и потом так заболел, что никогда больше не пил.
— У тебя есть подружка?
— Нет.
— Почему?
— Не знаю.
— Ты застенчивый?
— Не знаю.
Выходя из комнаты, Мегрэ положил свою большую лапу на плечо юноши.
— Ты меня напугал, мальчишка.
— Напугал, чем?
— Ты бы выстрелил?
— В кого?
— В нее.
— Да.
— А в себя?
— Может быть, потом, наверное, выстрелил бы.
Они встретили лакея, который обернулся и посмотрел им вслед, может быть, он видел, как они выходили из 604-го, а он впускал Мегрэ в 605-й.
Они спустились в лифте. Мегрэ держал в руках свой ключ и связку, отданную Алэном. Он предвкушал удовольствие от встречи со своим личным врагом в великолепно сшитой визитке. Какую физиономию он состроит, когда увидит их обоих и получит утерянную связку служебных ключей?
Увы! За конторкой стоял не он, а другой, высокий, светлый блондин, но визитка и белая гвоздика в петлице были совершенно те же самые. Он не знал Мегрэ.
— Я нашел эти ключи в коридоре.
— Благодарю вас, — сказал дежурный равнодушно.
Когда Мегрэ повернулся, то увидел Брайена, стоящего посередине холла. Взглядом он спросил у комиссара разрешения заговорить с ним.
— Прости, пожалуйста, — сказал Мегрэ Алэну и подошел к полицейскому инспектору.
— Вы его нашли? Это он?
— Да. Он.
— Дама только что вернулась.
— Она поднялась к себе?
— Нет. Она в баре.
— Одна?
— Она болтает с барменом. Что мне делать?
— У вас хватит сил покараулить ее еще час или два?
— Конечно.
— Если она соберется уходить, предупредите меня сейчас же. Я буду в grill-room.
Алэн не пытался сбежать. Он ждал в стороне от толпы, немного неловкий и смущенный. Мегрэ подошел к молодому человеку и повел его в grill-room, бормоча:
— Я голоден, как волк.
И неожиданно для самого себя добавил, пересекая широкий солнечный луч, который ворвался сквозь огромное окно и косо лежал на паркете:
— Чудесная погода сегодня!
в которой рассказывается о том, как Мегрэ захотелось стать всесильным господом богом, и о том, что не все могут безнаказанно летать на самолете— Ты любишь омары?
Из-за огромного меню, которое подал Мегрэ метрдотель, виднелись только глаза комиссара, а Алэн, стесняясь, боялся даже заглянуть в лежащее около него меню.
— Да, мосье, — ответил он, как в школе.
— Тогда мы закажем омара по-американски. А до этого я хочу съесть целую кучу закусок. Метрдотель!
После того как все было заказано, Мегрэ сказал:
— В твоем возрасте я предпочитал омара в консервах, и когда мне говорили, что это ересь, я отвечал, что так вкуснее. Конечно, нам не приходилось их есть даже один раз в полгода, мы покупали банку только в самых торжественных случаях, потому что были бедны. — Он откинулся на спинку стула. — А ты страдал оттого, что у вас не было денег?
— Я не знаю, мосье. Я просто хотел, чтобы у отца было меньше хлопот и ему было легче меня воспитывать.
— Ты правда ничего не хочешь выпить?
— Только воды.
Тем не менее Мегрэ заказал для него бутылку рейнского вина, и перед ними поставили высокие бокалы цвета абсента с более темными ножками.
Grill был ярко освещен, но за окном еще было светло. Зал быстро наполнялся, официанты и метрдотели в черных фраках бесшумно двигались взад и вперед. Алэн был прямо зачарован маленькими тележками. К их столу подкатили тележку, заставленную закусками, но в зале были и другие, с пирожными и десертами. Среди всех этих тележек выделялась одна огромная, серебряная, сделанная в виде купола с крышкой, как на коробке.
— До войны в этой тележке помещалась четверть говяжьей туши, — объяснил Мегрэ. — Я думаю, что именно здесь и ел самый лучший ростбиф в моей жизни. Во всяком случае, самый внушительный. А теперь они кладут туда индейку. Ты любишь индейку?
