— Если пятеро из восьми будут в такой гибернации, мы сможет дожить до посадки на планету? — я повернулся и уставился на Дага.
— Так — да, — пожал плечами тот.
— И почему мы все ещё здесь, а не там? Быстро, быстро. Кто меня пугал отсутствием энергии на борту?
— Энергии теперь почти хватает, — проворчал Миреор: — Нам достались малые генераторы с чужого корабля. Без них было бы совсем пииип. Но капитан прав, надо спешить — ресурсы регенераторов почти на исходе.
Через некоторое время диск челнока отделился от обломка «Несущего Пламя» и устремился к ближайшей звезде. Свет от этой звезды достигал кораблей всего за несколько часов, но челноку с учётом экономии топлива предстояло лететь почти сутки. Я не заметил ни старта, ни разгона — бодрствовать на борту оставались только Даг, Вит и Здрав. Сам же звездолёт медленно втягивал вовнутрь висящие вокруг чужого корабля мелкие обломки и протягивал свои силовые щупальца в чужое нутро. Без единого живого на борту.
— Макс, проснись, — меня трясли за плечо и пытались вытащить из какого-то лёгкого и приятного сна. Я тряхнул головой и чуть не сбил Вита с ног.
— Что случилось? — сиплым со сна голосом спросил я: — Мы уже прилетели?
— Нет ещё, — поморщился он, потирая ушиб: — Просто на планете творится что-то не то... Посмотри в будущее, что нас ждёт?
— Откуда я знаю, — проворчал я, раскидывая Сеть: — Приземлиться нам будет где, а дальше пока не ясно.
— Не уверен я, что будет, где приземлиться, — признался Вит: — Посмотри сам, — и мне на комм упал небольшой ролик.
Красивый ролик. Ночная сторона живой планеты, пусть и очень издалека — яркие огни городов и дорог... Внезапно начинают затмеваться короткими и яркими вспышками, после которых остаётся темнота и тишина.
Нет, я бы мог предположить, что это гигамолнии бьют — но с такой частотой и таким распределением по планете...
— Пиздец, — с чувством произнёс я, отрываясь от видео.
— Он самый, — хмыкнул колдующий за пультом Здрав: — Мощность взрывов на глаз порядка мегатонны.
Здравствуй, ядерная война. Ну почему так невовремя, а?! Хотя если бы нас накрыло на поверхности, было бы ещё хуже. Будем довольны хотя б этим.
— И зачем я вам нужен был? — я с интересом глянул на своих ребят.
— Выяснить, выживем мы там или нет, — честно сказал Тор.
— Выживем, — кивнул я: — Но место ищите такое, чтобы чуть попозже радиацией не накрыло.
— Да уж не дураки, понимаем, — хмыкнул Вит и мановением руки отправил меня обратно в сон.
— Уважаемые спутники, наше средство передвижения выходит на последний виток, — разбудил меня несколько нервный голос Дага: — Сообшаю для тех, кому интересно: энергии в накопителях примерно нихрена, как и ресурса жизнеобеспечения. Короче, готовьтесь вдохнуть свежий местный воздух со следами радиации. Топлива в баках ещё меньше, на полтора импульса, так что держитесь крепче. Ну и наслаждайтесь зрелищем, что ли.
Зрелище было впечатляющим, честно. Неуправляемое падение на планету, которая стремилась убежать под нас, но у неё получалось всё хуже и хуже. Она накатывалась на нас — или мы падали на неё?
— До входа в атмосферу три... два... один... Начинаем вход, — напряженно сообщает Даг, и на экране перед нами, то есть перед диском «Зари», возникает тонкая багровая пелена раскалённой плазмы.
— Поехали, — выдыхаю я, и возникающая перегрузка начинает вжимать нас в ложементы. Сначала почти незаметно, а потом всё сильнее и сильнее. Ощущений добавляли манипуляции Дага с челноком, который заставлял кораблик вставать то почти на дыбы, то боком к плазменной стене, то ронять нас носом к земле... Каждый раз перегрузки менялись, как по силе, так и по направлению.
— Что, непривычно вам без компенсаторов? — ехидно прошипел Даг, даже не оглядываясь: — Ничего, некоторые за такой аттракцион деньги платят, а вам всё за просто так досталоссссь.
Впрочем, через несколько минут напряженного труда Дага — и нашего медика Тора, который, закрыв глаза, полулежал на своём ложементе и усиленно гнал кровь и кислород по нашим венам — перегрузка начала спадать, как и завеса плазмы перед корабликом.
— До расчётного места посадки пятнадцать минут лёту и половина шансов, — нервно дёрнул щекой Даг: — Пожелайте удачи, что ли.
Удача — это... Возможно. Я закрыл глаза и призвал Сеть.
Секундное замешательство перед пеленой возможностей — и несколько тёмных веток отпадают в сторону, а зелёные отдельные нити укрупняются и усиливаются... Ещё несколько минут упорного труда, и у нашего кораблика не остаётся иных путей, кроме зелёных.
Снаружи, из-за краёв заглушенного медитативным трансом сознания, доносятся разнообразные возгласы и периодические рывки в разные стороны. Но корабль не разваливается и даже вроде как уверенно стремится к цели.
— ...Приготовиться к посадке! — доносится голос Дага, и я рывком возвращаюсь в реальность. На экране чистое голубое небо и редкие облака.
— Держитесь! — кричит он, и меня резко бьёт нижней частью тела о ложемент.
Даг падает лицом на пульт и выдыхает, переводя дыхание:
— Сели... Кому рассказать, не поверят.
Позади с ложемента встаёт Тор, делает несколько шагов и кладёт руки на голову Дагу. Тот вздрагивает и затихает.
— Ему надо отдыхать, — хрипло произносит Здрав: — И мне тоже. Вит, тебе помочь?
Мыслитель мотает головой и обмякает на своём полулежачем месте.
— Команда, доложить состояние, — командую я.
Разными голосами отзываются Рэсь и члены экипажа астролёта:
— В норме... Живы... Готов к работе, — последним доложился Миреор.
— Отлично, — выдыхаю я: — Дежурной тройке отдыхать, Тор, это приказ. Остальным — выбраться наружу и попробовать выжить. Я иду первым.
Лежать на травке было приятно. Лёгкий ветерок, чистое голубое небо над головой.
Рэсси, на которую я задумчиво глядел снизу вверх, стояла у меня над головой и не менее задумчиво глядела на меня. Потом отсалютовала мне кружкой, из которой поднимался пар.
— Я надеюсь, это хотя бы можно пить? — спросил я.
Рэсси, недолго думая, глотнула от души и задумалась на секунду:
— Можно. Не сильно вкусно, как прокисший эхиранее, но пить можно.
Если б я ещё знал, что она называет «эхиранее»... Тем временем Рэсь посмотрела на меня и улыбнулась:
— «Я иду пееервым», — насмешливо передразнила она меня: — Ты просто не мог потерять сознание ещё более пафосно.
Я тихо скрипнул зубами. Вот же с... смешливая какая.
