— Насколько я знаю Эрнста… Вероятно, все так и было.
— Короче говоря, будь в нашем распоряжении еще чуточку времени, мы могли бы заняться и стрептококками, и стафилококками, и возбудителями тифа. Нам удалось — и это нечто совершенно новое — выделить вещество, способное быстро убивать микробы, понимаешь, они просто исчезали без следа. Если бы ты видел…
Когда Юлия заговорила об этом, ее охватывало волнение, передавшееся и Виссеку.
— Подожди–подожди, ты хочешь сказать, вы выделили вещество, которое без следа уничтожает бациллы… из лучистых грибов? — изумленно переспросил Франц Виссек, даже вскочив от неожиданности.
— Именно.
— Да ты понимаешь, что говоришь?
— Разумеется, понимаю.
— Да это ведь… Это просто великолепно! Девочка моя, если все, что ты мне рассказала, имеет место быть, это на самом деле великолепно! Если бы ты только знала, какая гадость возиться с этими нагноениями, с… Ладно–ладно, потом, продолжай, прошу тебя!
Снова усевшись, Виссек залпом выпил коньяк и снова налил.
— Ты же меня знаешь — я ради красного словца не стала бы тебе этого говорить, — серьезно произнесла Юлия.
— Знаю–знаю, что ради красного словца ты никогда не… — улыбнулся Франц.
— Мне не до шуток. Значит, мы выделили вещество, а потом Эрнст решил испробовать его на себе.
Теперь Юлия говорила неторопливо, размеренно, вдумчиво. Она не имела права ошибиться. Ей во что бы то ни стало нужно было добиться от него задуманного — пусть даже ценой маленькой лжи.
— Незачем ему было идти на такое, это было преждевременно, — продолжала Юлия. — И вот теперь его нет, а я одна. Что я могу? Я попыталась продолжить нашу работу и даже получила совсем немного этого вещества, мы дали ему название «Актин Р», и собралась провести парочку экспериментов на животных. И вот я хочу просить тебя предоставить мне пациента, страдающего стафилококковой инфекцией, лучше всего Staphylokokkus aureus [8]. У тебя таких, должно быть, хоть пруд пруди — пиодермия, фурункулез…
— Тебе нужен подопытный кролик? — с сомнением спросил доктор Виссек и очень серьезно посмотрел на нее.
— Да, нужен, — ответила Юлия, выдержав этот взгляд.
Сердце редко и весомо отсчитывало секунды. И с наигранной беспечностью — так удающейся женщинам, если они поставили целью непременно добиться желаемого, — добавила:
— Кого же еще? Так есть у тебя подходящие пациенты?
Доктор Франц Виссек знал Юлию не первый год. В его глазах она была женщиной целеустремленной, осмотрительной, умевшей настоять на своем. Естественно, то, чем она сейчас занималась, было небезопасно. Но в одном он был уверен: Юлия знала, что делает и к чему стремится. И что же оставалось ему? Ставить ей палки в колеса? Осложнять ее и без того непростую задачу? С какой стати? С другой стороны, ему было приятно хоть в чем–то помочь этой женщине, причем не только потому, что когда–то он мечтал заполучить ее в жены, а еще и потому, что она была женой оболганного и гонимого д–ра Дойчмана, человека, чью фамилию кое–кто из его коллег ныне и помянуть избегал, хотя еще совсем недавно все они с гордостью утверждали, что, мол, на дружеской ноге с ним.
— Ладно, — ответил Виссек, — подыщем тебе кролика. Всегда пожалуйста. Кстати, у меня сейчас есть один больной. Очень занимательный случай. Фурункулез в области лица. Не уверен, что нам удастся его выходить.
— Вот он мне и нужен. Пойдем, покажешь мне его.
— Стоп–стоп! Так быстро дела не делаются. Сначала допей коньяк. По–моему, ты даже не оценила этот чудо–напиток. С барского плеча — получил в качестве презента от одного из наших партийных бонз в благодарность за то, что я его избавил от одного весьма досадного недуга.
Франц Виссек улыбнулся во весь рот.
— Да–да, подобные вещи происходят, хочешь верь, хочешь нет.
— Так у тебя кое–кто лечится частным образом?
— Вообще–то подобные вещи не дозволяются, но, может быть, ты мне объяснишь, как прожить на продуктовые карточки? Время от времени ко мне заходят… дамы и господа… Можешь себе легко представить, о чем меня они просят и что за это предлагают.
— Карточки, карточки — только о них и слышишь на каждом шагу. Впрочем, ты и раньше пользовал больных втихомолку… Ладно, пошли наконец.
— Хорошо–хорошо, сейчас идем, — ответил доктор Виссек, поднимаясь.
Пациентом оказался мужчина лет сорока с почти полностью забинтованным лицом. Молча, деловито и очень сноровисто доктор Виссек снял повязку. Увидев это лицо, Юлия невольно поежилась: отекшее, глаз почти не видно, губы воспалены, а у носа огромный, сочащийся гноем нарыв.
— Ну что я могу сказать? Кое–какие улучшения есть.
Юлия поняла, что эти слова Франца обращены не к ней, а к больному. Пациент попытался что–то сказать, но слышно было лишь невнятное бормотание. Как же он страдает, мелькнуло в голове у Юлии, какая это жуткая боль!
— Ничего страшного, мы только сейчас возьмем у вас пробу гноя — вон какой у вас чудный нарывчик, такие, знаете, не грех и изучить. Пусть в лаборатории попотеют.
Сказано это было непринужденно, добродушно, он хочет успокоить больного, подумала Юлия, да, Франц — врач от бога, на себе испытавший боль, тот, кому ежедневно приходилось пересиливать себя, тот, кто полностью осознавал свой долг я здесь, чтобы облегчить ваши страдания, утешить и подбодрить вас.
Доктор Виссек осторожно соскоблил лопаточкой гной и поместил его в фарфоровую чашечку для проб.
— Этого, думаю, будет достаточно, — заверил он Юлию, когда они вышли в коридор. — Парочка миллионов стафилококков, никак не меньше. Наш бактериолог гарантировал, что это чистейший Staphylokokkus aureus . Так что твоим подопытным мышатам туго придется. Ты ведь с мышами работаешь?
— С мышами, с мышами.
— Я могу как–нибудь забежать к тебе?
— Разумеется. Но не раньше чем все прояснится!
— А когда это будет? Знаешь, ты меня не на шутку заинтриговала.
— Через несколько дней. Ну, дней через пять, от силы через шесть.
— Хорошо, я позвоню.
— Позвони, я буду ждать.
Эрих Видек сидел в недостроенной землянке и курил — последнюю из остававшихся у него сигарет. Узкий вход закрыла чья–то фигура. Приглядевшись, Видек едва не вставил сигарету горящим концом в рот — никак Крюль?
— С ума сойти! — обронил Видек, поднимаясь.
— Ну что, пьянчуги? Сачкуете? А–а, ты тут один. А где остальные?
— Кто?
— Кто–кто? Остальные. Или тебе одному эту землянку отвели?
— Просто тут кое–что доделать надо, — попытался объяснить Видек.
На самом деле он спрятался в этой землянке за полчаса до конца работы, так измотался, что хоть в снег заваливайся и спи, а в землянке, хоть и незавершенной, было по крайней мере тепло. Куда уютнее, чем снаружи, где ледяной ветер кидает тебе в морду острые льдинки.
