В этом году, когда произошло нападение на студента Хафлпаффа и стало ясно, что предупреждение об открытии Тайной Комнаты нужно принять всерьез, директор заявил, что это внутреннее дело Хогвартса и сообщать о нем не нужно. Ни аврорам, ни кому-либо еще. Деканам оставалось только подчиниться. А Дамблдор, похоже, опять пустил все на самотек, как после того памятного квиддичного матча, когда только усилия деканов факультетов не позволили конфликту перерасти в нечто серьезное. Хотя, как подозревал Флитвик, призрак на месте нападения явно оказался не случайно. От себя лично он распорядился, чтобы его студенты не гуляли в замке по одному, особенно те, чьими родителями были магглы.
В целом, Рейвенкло был достаточно спокойным факультетом, и особых проблем студенты не создавали. Хотя исключения имелись и здесь. Филиус сильно сожалел, что из-за маниакального стремления Дамблдора к милосердию и всепрощению, злостные нарушители дисциплины получают чисто символические наказания и чувствуют себя совершенно безнаказанными. Попытки повлиять на них путем применения более жестких мер, вплоть до отчисления, на корню пресекались директором, считавшим, что не стоит из-за «простых детских шалостей» вызывать в них «озлобленность» серьезными наказаниями.
Филиус, насколько это было возможно, ограждал свой собственный факультет от непонятных экспериментов Дамблдора, но открыто выступать против него не пытался.
Направляясь в кабинет директора для утверждения порядка грядущих экзаменов (малоосмысленное дело, надо заметить, программу по чарам не меняли уже очень давно), и, услышав громкий крик «Это ничтожество не имеет никакого отношения к моему великому предку!», он решил поначалу, что имеет место быть очередная разборка между чистокровными студентами.
Было у некоторых из них такое увлечение, меряться с окружающими длиной своей родословной и выяснять, у кого предки были значимее и известнее. А также находить у своих оппонентов родственников, которых те могли бы стыдиться.
Поскольку подобные споры в принципе невозможно было разрешить словами, участники дискуссии через некоторое время брались за палочки. Именно поэтому Флитвик не стал спешить к месту действия.
У него, конечно, имелся немалый дуэльный опыт, но лезть под шальные заклятья, не разведав обстановку, желания не было. К тому же, он прекрасно был осведомлен о том, что при использовании магии желание и энтузиазм порой замечательно заменяют недостаток умения и навыков. Уж чего-чего, а намерения навредить своему противнику ученикам, раззадоренным яростным спором, хватало всегда. Причем наколдованные таким способом проклятия, выполненные не совсем верно с технической точки зрения, но заряженные сверх всякой меры сильными эмоциями, навредить могли гораздо больше, чем при «правильном» исполнении. Преподаватель чар в школе для юных волшебников знал об этом, как никто другой. Кроме, разве что, мадам Помфри.
Как обычно в подобных ситуациях, были применены чары для маскировки своего присутствия, чтобы не предупреждать потенциальных нарушителей о своем приближении. После чего Флитвик начал аккуратно продвигаться вперед по коридору, слушая доносящийся до него разговор.
Он начал сомневаться в первоначальной оценке ситуации. Он узнал голос своего «коллеги», Гилдероя Локхарта. Преподаватель ЗОТИ вел... не совсем типичные для него речи. В декларировании им собственной исключительности не было ничего необычного, но вот презрения к окружающим за ним раньше не замечалось. Да и сам рассказ об общении с Джинни Уизли был каким-то непонятным.
Заинтересовавшись, Флитвик прошел мимо стоявшей у входа в кабинет директора горгульи и, достигнув поворота коридора, заглянул за угол.
А вот подобного он никак не ожидал!
Сразу бросившаяся в глаза гигантская змея не могла быть никем иным, кроме как василиском. Другие змеи ну никак не смогли бы вырасти до подобных размеров.
Флитвик мысленно вознес хвалу беспокойным студентам Хогвартса, быстро отучавшим своих преподавателей от привычки вмешиваться в чужие проблемы, не разобравшись в ситуации и не разведав обстановку. Ведь если бы его обнаружили, и василиск бы смотрел сейчас в противоположную сторону, то многочисленные рыцарские доспехи, украшавшие коридоры замка, дополнились бы небольшой каменной статуей.
И к слову о статуях. То, что стояло буквально в паре шагов перед ним, еще во время обеда было директором школы и обладателем множества прочих титулов Альбусом Дамблдором. Вот только, судя по всему, василиск заслуг великого волшебника не оценил, никакого почтения к занимаемым им должностям не проявил и поэтому просто и безыскусно обратил того а камень. Даже если и был какой-то способ избавить директора от подобного состояния, отсутствовавшая у статуи голова не оставляла никаких надежд на благоприятный исход таких попыток.
Все же, каким бы великим волшебник не являлся, голова ему по-прежнему необходима.
Как всегда в критических ситуациях, чувство юмора Филиуса полностью выходило из под контроля. Видимо, сказывалась-таки родословная.
А вот два студента Гриффиндора, находившиеся в противоположном конце коридора, и на которых гигантский змей смотрел в данный момент, увековечивать себя в камне не спешили.
Флитвик не просто так был деканом Рейвенкло. Стоило осознать увиденное, как разум тут же попытался найти ему объяснение.
«Василиск не может окаменить несколько человек подряд, ему требуется отдых, как волшебникам после сильных заклинаний?»
«Для обращения в камень мало заглянуть змее в глаза, нужно еще и желание самого василиска? А почему тогда он не хочет убивать детей?»
«Мистер Поттер змееуст, может быть дело в этом? Но что тогда насчет мисс Грейнджер? Она тоже?»
Отогнав в сторону несвоевременные мысли, Флитвик слушал речь волшебника в золотистой мантии и пытался придумать, что же делать ему самому.
Ситуация относительно стабильна. Проклятиями пока никто не швыряется, да и змея сидит тихо.
Пытаться вмешаться прямо сейчас бессмысленно и глупо. Василиску достаточно просто повернуть голову, и декан Рейвенкло, теперь уже бывший, составит компанию бывшему директору Хогвартса. Выяснять экспериментальным путем, почему живы те, кто сейчас находятся перед василиском, как-то не хотелось.
Отправить сообщения о происходящем другим преподавателям? А что от этого изменится? Они точно также будут топтаться за поворотом, не решаясь пройти дальше. Да и не факт, что все они смогут подойти также незаметно, как сам Флитвик. Он, все же, не просто так стал преподавателем чар, и его маскировка достаточно хороша для того, чтобы скрыть его от василиска, чьи органы чувств наверняка совершеннее человеческих. Но это не означает, что все остальные учителя способны это повторить.
