— Совершенно верно, сэр.
— Во что она была одета?
— Белый свитер, голубые брюки и спортивные туфли.
— А теперь ответьте, была ли у вас возможность узнать, действительно ли обвиняемая отсутствовала с семи до одиннадцати вечера?
— Да, сэр.
— Объясните, пожалуйста.
— Каждые три месяца мы проводим инвентаризацию имущества в номерах отеля. Поэтому, когда мисс Феннер вышла из отеля, я позвонил дежурной и сказал, что можно идти в ее номер. Мы обычно делаем опись в отсутствие постояльцев.
— А как была одета обвиняемая, когда выходила из отеля?
— На ней была юбка и жакет. А когда она возвращалась, на ней были брюки и свитер.
— Скажите, когда обвиняемая выходила из отеля, у нее была в руках сумочка?
— Да, сэр.
— А когда она вернулась в отель?
— Нет, сэр. Когда она возвращалась, в руках у нее ничего не было.
Глостер с улыбкой повернулся к Мейсону.
— А теперь, мистер Мейсон, можете задавать вопросы свидетелю.
Мейсон посмотрел на Диксона, как бы оценивая его, и спросил:
— Когда мисс Феннер первый раз пришла в отель в этот день, у вас с ней состоялся разговор?
— Да, сэр.
— А как долго он длился?
— Минут пять, я думаю.
— Попрошу вас пересказать подробно ваш разговор с мисс Феннер.
— Ваша честь, — громко произнес Глостер, вскакивая со своего места. — Это не относится к делу.
— По-моему, ваша честь, — сказал Мейсон, — защита имеет право знать весь разговор, если свидетель, давая показания, пересказывал хотя бы его часть.
— Совершенно верно, — согласился судья Гарей.
— Ну… Я поздравил ее с освобождением под залог. А она рассказала мне, что мистер Мейсон поставил в тупик мистера Элдера, и тот не мог назвать ни одной из украденных драгоценностей. И теперь мистер Элдер оказался в неловком положении.
— Я хочу напомнить, — вставил Глостер, — что это всего лишь разговор.
— Ваша честь, — сказал Мейсон, — мне бы хотелось, чтобы обвинение дало нам возможность ознакомиться с кое-какими вещественными доказательствами. Я имею в виду бумаги, которые обвинение нашло в кабинете покойного, если, конечно, таковые были найдены.
Судья Гарей вскинул брови.
— Вы хотите ознакомиться с вещественными доказательствами обвинения?
— Нет, ваша честь, — ответил Мейсон. — Я лишь говорю о тех бумагах, которые могут помочь защите и которые обвинение умышленно скрывает от меня.
— Не понимаю, о чем идет речь, — произнес Глостер. — Я могу лишь сказать, что у нас есть материалы, которые мы собираемся предъявить в качестве вещественных доказательств.
— А вдруг вы передумаете и не захотите чего-то предъявлять суду?
— Это наше право.
— Тогда я тоже воспользуюсь правом ознакомиться с этими доказательствами.
Глостер начал было подробно излагать позицию обвинения, но Мейсон, перебив его, обратился к судье:
— Ваша честь, вы видите, что обвинение пытается скрыть вещественные доказательства.
— Что вы хотите этим сказать? — возмутился Глостер. Мы ничего не пытаемся скрыть. Мы…
— А помните, — перебил его Мейсон, — суд спрашивал у вас, где находится собака, а вы так и не ответили.
— Я не знал, — закричал Глостер, — я же сказал, что собакой занимался шериф…
— Одну минуту, — вставил Гарей. — Защита права. Суд ведь распорядился, чтобы вы все разузнали и сообщили защите.
— Значит, я не так понял, — сказал Глостер. — Я сказал, что шериф знает, где собака. Когда шериф давал показания, защита вполне могла сама его об этом спросить.
— Так где же собака? — спросил Мейсон.
— Я… э-э… Я не могу сказать, где собака сейчас. Я могу лишь сообщить, где она была.
— Почему вы не можете сказать, где собака сейчас? — спросил Мейсон.
— Потому что я не собираюсь выкладывать вам все на блюдечке. Собаку отвели в питомник «Акме», но одна из наших свидетельниц захотела взять ее к себе. Теперь собака у нее. Я не могу дать вам адрес, поскольку это адрес нашего свидетеля.
— Ну хорошо, — сказал Мейсон. — Еще защита хочет получить разрешение на осмотр места преступления.
— Ну что ж, — сказал судья Гарей. — Защита имеет право на осмотр места происшествия. Когда вы хотите это сделать, мистер Мейсон?
— Сегодня после обеда.
— Хорошо. Суд прервет заседание сегодня в двенадцать часов и возобновит его в понедельник в десять часов утра. У защиты будет время. А теперь есть ли еще вопросы к этому свидетелю?
— Нет, ваша честь, — ответил Мейсон.
— Тогда можно приглашать следующего свидетеля.
Глостер воинственно произнес:
— Следующий свидетель — Оскар Линден.
— Ваше занятие, мистер Линден?
— Я работаю на лодочной станции при яхт-клубе.
— Вы работали в субботу первого августа?
— Да, сэр.
— Сколько байдарок было взято в этот день?
— Двенадцать.
— Сколько из них вернули к десяти часам вечера?
— Восемь.
— А из оставшихся четырех какая-нибудь привлекла ваше внимание, когда байдарки были возвращены?
— Да, сэр. В одной из них на дне было много воды. Ее номер девятьсот шестьдесят один.
— И что вы сделали?
— В то время ничего, но вскоре после убийства Элдера я связался с начальством, и ко мне приехали для осмотра байдарок. Ту, что была под номером девятьсот шестьдесят один, по распоряжению шерифа я отдал. С нее снимали отпечатки пальцев.
— А у вас есть список людей, которые берут байдарки?
— Нет, сэр. Байдарки мы даем напрокат на час, на вечер или на двенадцать часов. У меня имеются только их номера.
— А эту байдарку на сколько брали?
— На вечер. До часу тридцати ночи.
— После того, как байдарку взяли в прокат, когда вы ее увидели снова?
— Утром у причала.
— А до того, как вы сдали эту байдарку экспертам, ее никто не брал?
— Нет, сэр.
— А теперь скажите, вы бы узнали человека, который брал байдарку, если бы увидели его снова?
— Да, сэр.
— А здесь нет этого человека?
Линден быстро показал пальцем на Мейсона и сказал:
— Вот этот человек.
— А теперь задавайте ваши вопросы, — сказал Глостер, обращаясь к Мейсону.
— У меня нет вопросов, — ответил Мейсон к удивлению суда и публики.
— Вызывается Сэм Дэрхем, — сказал Глостер.
Сэм Дэрхем занял место и сообщил, что он эксперт по дактилоскопии.
— Скажите, — спросил его Глостер, — вы проводили экспертизу байдарки номер девятьсот шестьдесят один?
— Да, сэр.
— Вы нашли на ней чьи-либо отпечатки пальцев?
— Да, сэр.
— Вы их идентифицировали?
