Еще больше базу маскировали огромные белые палатки. Линда решила, что они из кевлара, чтобы противостоять стихиям. Еще аргентинцы соорудили большой док с несколькими причалами, и все это тоже из поддельного льда.
Природный залив, с которым граничило это хозяйство, был свободен ото льда, если не считать десятка высоких айсбергов. Линда направила бинокль на один из них и увеличила изображение. Что-то в нем было неправильное. Айсберг выглядел настоящим, но слишком высоким для своего основания. Недавний буран перевернул бы его. Всех их. И тут она поняла, что они тоже искусственные.
Нефтяные платформы. Вот что это было такое – небольшие нефтебуровые установки в прибрежной зоне.
Теперь, когда она поняла, что именно построили здесь аргентинцы, ей стало ясно: три необычных холма у причала на самом деле – гигантские цистерны, погребенные под наземными укреплениями. И скважины не разведочные. Тут шла полномасштабная промышленная добыча нефти. Док, возможно, недостаточно велик для новейших гигантов-супертанкеров, но суда водоизмещением сто тысяч тонн определенно вместит.
То, что она видела, нарушало один из важнейших международных договоров. Принятый в начале шестидесятых Договор об Антарктике признавал за этим материком статус научного заповедника, и ни одно государство не могло объявить никакую ее часть своей суверенной территорией. Подписавшие договор также не имели права добывать здесь полезные ископаемые и вести разведку нефти на суше и на материковой отмели.
Линк тронул Линду за плечо и показал на юг. Она увидела, что он указывает на отдельную постройку в стороне от остальных, но не понимала, что вызвало его интерес. И бросила на него вопросительный взгляд.
– Я думаю, это ракетная батарея.
Если он прав, это еще одно нарушение. Линда сделала через прибор для ночного видения более десятка фотоснимков. Не лучшего качества, но хоть какое-то доказательство.
Линк начал отползать от гребня холма.
– Что думаешь? – спросил он, когда они могли не опасаться, что их увидят.
– Что арги даром времени не теряли. Заметил айсберги в заливе?
– Да. Нефтяные вышки.
Линда кивнула.
– Нужно доложить об этом.
Поднялся ветер. Недостаточно сильный, чтобы начался буран, но видимость резко сократилась, а Линда, проведшая столько времени под открытым небом, почувствовала, как холод пробирается под одежду. Удивительно, но она все еще видела свою дорожку из гаек и шайб.
Линк продолжал внимательно оглядывать окрестности и поэтому первым заметил снегоход. И так сильно толкнул Линду на землю, что у нее перехватило дыхание. Они не знали, заметили их или нет, и несколько секунд, пока в темноте прыгала единственная фара машины, выдались напряженные.
Время тянулось невыносимо медленно; похоже, водитель не заметил их шевеления или решил, что это ветер гонит снег. Мотор мотосаней пронзительно гудел, но звук продолжал уходить от них куда-то в сторону. В последнюю секунду водитель резко повернул и поехал прямо к простертой на снегу паре.
Линк выругался и поднес к плечу штурмовую винтовку.
Из-за слепящего сияния фары он не видел, что делает водитель, но гул мотора перекрыл выстрел. Аргентинец промахнулся, – ведь снегоход мчал по ухабам и буграм. И почти наехал на них. Линк завозился, пытаясь в огромных варежках снять оружие с предохранителя, а когда понял, что не успеет, вскочил на ноги и взмахнул винтовкой, как бейсбольной битой.
Удар пришелся водителю в шею, и кинетическая энергия его движения вперед, вступив в противоборство с чудовищной силой Линка, выбросила его с сиденья на лед.
Ключ зажигания, привязанный к запястью водителя, вырвался из гнезда, и мотор автоматически отключился.
Линда подбежала к упавшему аргентинцу. Он лежал совершенно неподвижно. Она сняла с него шлем. То, как при этом мотнулась его голова, подсказало ей, что жестокий удар о землю сломал водителю шею. Она встала.
– Мертв?
– Да.
– Или он, или мы, – сказал с солдатским фатализмом Линк.
Он поднял тело и отнес к снегоходу. Усадил труп на лед и взялся за руль. Упираясь ногами, напряг мышцы и опрокинул пятисотфунтовую машину на бок, как игрушку. Потом уложил тело так, чтобы все выглядело как трагическая авария.
– Жаль, нельзя забрать машину и доехать до нашего снегохода, – сказала Линда, зная, что они не могут этого сделать.
– Ничего, прогулка пойдет тебе на пользу, – улыбнулся Линк.
– Сначала мне нужно нарастить мясо на костях, а теперь ты говоришь, что мне нужны упражнения. Выбери что-нибудь одно!
Линк понимал, что тут подвох, даже если она шутит, поэтому разумно промолчал. И они пошли к Мерфу и долгой поездке в тепле к станции «Уилсон/Джордж».
Единственным требованием Хуана и Макса к отелю в Бремертоне, штат Вашингтон, было наличие Интернета, потому что Кабрильо хотел переслать снимки, которые он сделал, на «Орион», Эдди Сэну, чтобы тот как можно скорее перевел их.
К тому времени как они в соседнем ресторане расправились с устрицами из залива Уоллапа и крабами из Данженесса, Эдди прислал предварительный отчет.
Сэн, тоже бывший агент ЦРУ, работал в Корпорации почти с момента ее возникновения. Как ни смешно, хотя служили они с Кабрильо одновременно, но в коридорах Лэнгли никогда не встречались. Уроженец нью-йоркского Чайнатауна, Эдди бегло говорил и на мандаринском, и на кантонском диалектах.
Он смотрел на мир темными глазами из-под тяжелых век, и в этих глазах Хуан читал, что Эдди обнаружил нечто любопытное. За главой наземных операций Корпорации просматривался оперативный центр, и Хуан заключил, что его изображение выведено на главный дисплей над рулем и пультом управления огнем.
– Вы были правы, это язык мандаринов, но более старинная его форма. Это напомнило мне, как я читал в старших классах Шекспира.
– Так что это?
– Вы знаете адмирала Чжэн Хэ?
– Какой-то китайский исследователь первых лет пятнадцатого века. Ходил под парусом до западного побережья Африки на западе и на юг до Австралии.
– Собственно, до Новой Зеландии. С 1405 по 1433 год он совершил семь плаваний на самых больших кораблях, какие были построены до восемнадцатого века. Его так называемый Флот Сокровищ насчитывал свыше двухсот кораблей и двадцать восемь тысяч моряков.
– Ты хочешь сказать, что китайцы открыли Америку за семьдесят лет до Колумба?
– Нет, табличку в яму поместил не Чжэн. Но адмирал, который это сделал, вдохновлялся примером Чжэна, когда отправился в собственное выдающееся плавание. Три его корабля в 1495 году вышли из Китая и направились на восток. Адмирала, командующего этой эскадрой, звали Цай Сун. Адмиралу Цаю было приказано императором торговать как можно дальше на востоке и охватить как можно больше земель. И поскольку Чжэн нашел на западе материк – Африку, адмирал Цай был убежден, что земля симметрична и на востоке должен быть другой материк.
