— И что же дальше? — просто спросила она.
— А дальше, мы будем готовиться к экзаменам, изучая программу первого курса физмата. Завтра я займусь тем, что составлю для тебя отдельное расписание. На некоторые предметы ты сможешь ходить уже сейчас. И конечно нам придется загрузить пару вечеров в неделю, чтобы заниматься физикой, разбирая сложные для тебя темы. Кстати, — задумался он, — как на счет вторника и четверга, и возможно, иногда, субботы? У тебя же еще свободна последняя пара в эти дни?
Эмма слушала его, не веря своим ушам. Кто бы мог подумать, что все так обернется? А ведь она думала, точнее она мечтала. И вот, похоже, её мысли сотворили чудо — мечта потихоньку стала обретать материальные черты. Артур, вернее декан Шорс, — она решила думать о нем только так, — сказал напоследок, что оповестит Эмму о начале их занятий, и об её усовершенствованном расписании заранее, сам либо через кого-нибудь надежного.
Уходя, она попрощалась с ним, как это было положено.
— До свидания, мистер Шорс! И спасибо вам огромное!
— До встречи, мисс Керн! — ответил он, улыбаясь ей вслед, и тихо добавил, поглаживая Тэиру. — Так и должно быть.
* * *
В назначенное время, друзья встретились в холе второго этажа. Увидев это столпотворение в своем кабинете, ректор, было, хотел отправить всех обратно, но Виктор заметил, что у детей, чьи родители являются членами совета есть одно неоспоримое право: раз в неделю они имеют право поговорить со своими родителями по телефону. И, сегодня они все собираются воспользоваться им. Тем более что он сам предложил свою помощь Максу.
Все родители дали свое согласие и даже пообещали поговорить с другими членами совета. С чувством выполненного долга, друзья вышли в коридор: они знали — это все, что они могли сделать. Оставалось лишь ждать. Когда дверь за Максом и её матерью закрылась, Эмма прислонилась к стене рядом. Она нервно кусала губы, и стоящий рядом Феликс тихонько обнял её, прижав к себе. Благодарно, она положила голову ему на плечо.
Сидя рядом с Максом в кабинете Соболева и держа его за руку, Джессика Керн боялась того, что совещавшиеся в эту самую минуту члены совета примут решение отказать в их просьбе. Что тогда? Во время оглашения проблемы, Макс взял слово и заявил, что если его брат уедет отсюда, то сам он ни минуты не задержится и бросит обучение. Ей было страшно, что он сдержит слово. Джессика чувствовала свою ответственность, ведь если бы она не дала мальчикам надежду, это не привело бы к таким последствиям. Как и её дочь, Джессика нервно кусала губы. Она не простит себя, если это произойдет, если обоим братьям придется покинуть поместье.
Роман Соболев и Элеонор О'Рой стояли по обе стороны от стола и смотрели на экран большого плоского телевизора висевшего на стене за ним. На нем они, а также все кто находился в комнате, могли наблюдать сетку из множества окон, с которых на них смотрели все члены совета попечителей академии. Невзирая на погоду, скайп работал на удивление четко и без перебоев, звук был чист и не прерывался. Члены совета, готовые проголосовать, оповестили об этом Соболева и Элеонор. Огласив по очереди свое решение, они ждали только одного человека: Диего Альгадо молчал.
— Двенадцать на двенадцать, — Элеонор торжественно улыбнулась.
Она победно сверкнула глазами по побледневшим Максу и Джессике.
— Думаю, мистер Сваровский может начинать паковать чемоданы своего брата.
Женщина отложила листок с подсчетом голосов и опустилась в кресло. Победа была в кармане, и проектор символично потирала ладонью о ладонь.
— Еще не все проголосовали, Элеонор! — заметила Саманта Вега со своего окна, на что женщина лишь усмехнулась.
Она то знала…
— Я голосую за то, чтобы мальчик остался в поместье.
Этот голос разрезавший тишину и склонивший чашу весов в сторону, противоположную от неё, заставил женщину вскочить с места. Этот голос принадлежал Диего Альгадо.
— Более того, — продолжал мужчина, не глядя на побагровевшую сестру. — Я прошу вас, мистер Соболев, оказать миссис Керн всю необходимую помощь и поддержку в вопросе получения опеки над мальчиком. Не зря же наш юридический факультет славится своими практикующими специалистами и выпускниками. Думаю, мистер Мартин Леони не так сильно загружен в этом семестре? — обратился он к Элеонор.
— Он не загружен, — ответила она и вышла из кабинета.
— Спасибо, мистер Альгадо! — не верящим голосом проговорил Макс.
— У вас высокий потенциал, Сваровский, — сказал мужчина. — Мы не можем позволить себе дать вам уехать, не закончив образование. Тем более, из-за проблемы, имеющей такое простое решение, — почти с заботой в голосе добавил он, пожелал всем удачного завершения вечера и, улыбнувшись немного смутившейся Джессике, отключился.
— Ну, — Соболев повернулся к сидящим, — думаю, все решилось. Завтра я подготовлю необходимые документы и поговорю с Леони, а в конце недели вы сможете улететь на нашем самолете в Мюнхен, откуда сразу в Санкт-Петербург.
Макс поднялся с места и, подойдя к ректору, протянул ему руку.
— Спасибо вам, сэр!
— Рад был помочь, Макс! — ответил он, пожимая его ладонь. — Не знаю, что нашло на Альгадо, но я абсолютно согласен с ним в том, что ты на многое способен.
Впервые Макс увидел в этом строгом руководителе всего и вся добрые человеческие черты, и он был благодарен ему.
— А теперь, идите, — мужчина кивнул на выход. — Я чувствую, что ваши друзья скоро сломают мне дверь. И еще, — окликнул он их, — мне не хотелось бы сообщать каждому из них, что отбой для вашей компании начнется сегодня на два часа позже. Поэтому, миссис Керн, Джессика, — он улыбнулся женщине, — после окончания празднования, попросите Сэма проводить студентов до их корпусов.
— Конечно, мистер Соболев, — пообещала она, улыбаясь в ответ.
Компания в коридоре напряженно ждала.
— То, что она выскочила, как ошпаренная еще не о чем не говорит! — упорствовала Вивиен в ответ на предположение о победе, выдвинутое Эмилем.
Дверь открылась. По их святящимся лицам и кивку Макса, Эмма поняла — они победили! Под громогласное «ура» всех собравшихся Феликс закружил Эмму. Девушка радостно смеялась, обнимая его за шею. А вскоре они уже втроем — Феликс, Макс и Эмма — запрыгали в объятиях друг друга.
Да, это была победа!
Если требуется большое искусство, чтобы вовремя высказаться, то немалое искусство состоит в том, чтобы вовремя промолчать.
Франсуа де Ларошфуко
