доверие окупилось сторицей, когда Рада вернулась. На ее нежной шее остались темнеющие следы страсти, а на ладони у нее сверкала Печать Прокуратора.
— Теперь уходи. Бизон скоро обнаружит, что его цацки нет, — сказала она, перебирая разбросанную одежду. Рада вытащила стилет и закупоренный сосуд с мутной жидкостью. Лисовин задумчиво смотрел на нее, хотя нужно было уносить ноги.
— Я могу вывести тебя отсюда.
— У меня на этого подонка собственные планы.
— Это самоубийство.
— Я уже мертва. А тебе пора, если хочешь жить, — прошептала она и улыбнулась совершенно безумной улыбкой, глядя на клинок. Лисовин вышел, тихо пересек приемное помещение с охраной, оказавшись в кабинете. Оттуда он прошел в верхнюю галерею, сообщающуюся с секретариатом, чтобы обойти дежурку, кишащую солдатами.
За нужной дверью царил беспорядок. Разбросанные по всему полу листы бумаги едва слышно шелестели под мягкими подошвами замшевых сапог. Он поднял парочку из них, чтобы рассмотреть.
Рисунки! Не магические узоры, а изображения людей и животных. Просто обыденные сцены, полные жизни, движения и эмоций. Молодой веселый солдат на лошади, хмурый мальчишка с котенком, обеспокоенная мать с напуганными детьми, Бизон с мечом, красивая девушка убирает комнату, Бизон верхом, Брон держит какой-то цветок, Бизон довольно улыбается, старик чистит сапоги, задумчивый Бизон гладит пса…
Сотни рисунков и сотни людей. Лисовин поднимал один за другим и рассматривал, поражаясь великолепному мастерству художника, улавливающего самую суть и передавая ее буквально несколькими штрихами. От такой красоты не хотелось отрываться, но на следующем листе он заметил пятна крови. Лисовин выпрямился, проследил глазами, куда ведет красная дорожка, и замер, когда взгляд достиг неподвижного тела.
Фазан сидел в кресле и смотрел перед собой невидящим взглядом. Его пытали. Из многочисленных свежих порезов еще сочилась кровь, пропитывая серебристую мантию.
Послышался шорох. И из-за угла выскочила фигура в черном. Лисовин ловко перехватил руку с кинжалом и вывернул так, чтобы он выпал.
— О, мессира! Это вы. Научились пользоваться дверями?
— Пусти! — выдохнула противница и со всей силы лягнула его, но Лисовин только сильней выкрутил руку в болевом приеме. Затем ударил ее свободной рукой по основанию шеи, чтобы она потеряла сознание, и устремился к выходу.
Караульные тихо переговаривались и переминались с ноги на ногу, отчаянно борясь со сном. Лисовин задержался у одной из множества монолитных гранитных колонн, которые неизвестно как притащили в самое сердце Линкора. Он вжимался в камень в ожидании подходящего момента, чтобы проскочить в противоположный конец зала незамеченным.
Тронный Зал поражал не столько обстановкой, сколько высоким потолком пещеры, в которой он находился и который не стали никак украшать или облагораживать, оставив каменную породу и природные сталактиты нетронутыми. Благодаря этому, любой звук усиливался здесь многократно. Лисовин поморщился, когда отовсюду послышались крики и лязг. В Тронный Зал начали прибывать люди. Маги и солдаты. Прорваться через такую толпу невозможно.
Лисовин обогнул колонну, пропуская очередную группу красных, и нырнул обратно в проход, из которого пришел. Сзади эхо разносило звуки торопливых шагов, а впереди — громких голосов. Он среагировал молниеносно, взмыв по гладкой стене к самому потолку, уцепившись кошкой за выступ и застыв в неудобной позе.
— Где Печать, сука?! — в бешенстве рычал полуодетый Сциор, волоча Раду за волосы.
— Сдохни, убийца! — хрипела она. — Ненавижу тебя, урод!
— Экселант Суг, вы ранены? — с тревогой вскричал кто-то.
На спине у Сциора красовался свежий порез. Рада обесцветила магические татуировки, и они больше не могли мгновенно остановить кровь, которая теперь струилась вниз и капала на пол.
— Царапина, — отмахнулся прокуратор.
Пока со всех сторон собирались люди, пытаясь разобраться, что происходит, Лисовин отметил, насколько недисциплинированно вели себя солдаты и маги. За несколько лет на Севере они стали слишком беспечны, слишком расслаблены и невнимательны. Красные болтали, некоторые в растерянности стояли без дела, пока другие хаотично бегали туда-сюда.
Прокуратор швырнул бывшую любимую наложницу в иммобилизирующий круг, и она сразу же обмякла, словно тело перестало ей подчиняться. Только взгляд оставался холодным и сосредоточенным. Вмонтированный в пол темпораль все еще исправно функционировал. Универсальные старинные устройства удобны тем, что они долговечны и надежны. Их не нужно регулировать и калибровать под индивидуальные особенности вибрации мага, так как многокомпонентная система самонастраивалась, исключая постоянные вмешательства в конструкцию.
— Где Нинон и Брон? Они мне нужны немедленно, — проговорил Сциор и принял из рук слуги шелковую мантию.
В сопровождении десятка красный в Тронный Зал вбежал Брон. Выглядел он не лучше прокуратора.
— Убийца Магов в Лионкоре! Мне едва удалось уйти, — воскликнул он, зажимая края глубокой раны.
Сциор выругался.
— Соберите всех магов и генералов в Тронном Зале. Ну, и не забудьте Императора. Мару найти и убить. Перемещайтесь только группами.
Красные организованно прочесывали дворец. В Тронный Зал стекались маги. Лисовин сдвинулся, немного ослабив распределение веса на руки, чтобы меньше уставали. Ждать пришлось долго. Руки уже дрожали от напряжения. Одна нога постоянно соскальзывала с крошечного уступа, за который он цеплялся фактически одним пальцем. Еще немного и Лисовин свалится на головы снующих внизу имперцев.
— Экселант Баз убит… — сообщил кто-то, и Бизон с размаху стукнул по подлокотнику трона, разбивая его вдребезги. От внезапного и резкого звука Лисовин вздрогнул и сорвался вниз, сильно оцарапав руку об острый край. Не обращая внимания на боль он со всех ног бросился бежать. Повезло, что все в это время пялились в другую сторону — на прокуратора. Он едва не столкнулся с несколькими группами солдат, пока не добрался до Черного Хода — лифтовой системы внутри горы, которой пользовались только для доставки припасов. Лисовин перепрыгнул из корзины на платформу с бочками пива. Одна из них стояла тут второй день, дожидаясь его. Сциор даже не подозревал, что творится в погребах Лионкора, которые еще до его появления были одним из звеньев контрабандной цепи.
Лисовин заранее договорился с контрабандистами, отстегнув круглую сумму за переправу якобы запрещенных частей для темпоралей. В корзине с длинными железными цепями он спустился до Кольца Заката. В условленное время бочку сняли с платформы, буквально швырнув вниз, и быстро покатили к выходу. Лисовин крепко сжимал Печать Прокуратора в раненой ладони и зажмурился, стараясь здоровой рукой удержаться за стенки. Мало того, что он все себе отбил, но еще бочку поставили крышкой на землю, так что он перевернулся вверх ногами.
Не в силах больше находиться вниз головой, Лисовин раскачал бочку. Когда она повалилась, он
