Дактилоскопическая установка убитого в деревне Смолы ничего не дала. По нашим данным, в вашем районе дислоцируется бандгруппа, примерный состав до шести стволов. Бандиты нападают на крестьян, отбирают продукты. Они имеют устоявшийся канал сбыта, меняя продукты на деньги и золотые изделия как в районе, так и в области. Исходя из особой опасности бандгруппы, высылаем вам в помощь оперуполномоченного ОББ УНКВД области капитана Токмакова.
Нач. ОББ Клугман.
Райцентр. 4 сентября 1944 г. 12.00.
Сентябрь был жарким. Павлов сидел на ступеньках больницы, расстегнув воротник гимнастерки и сняв фуражку.
Больница была маленькой, чисто выбеленной, оконные рамы покрашены голубой краской. Павлов закрыл глаза и сразу же словно провалился в темноту. Сон был легким и крепким.
Он очнулся от прикосновения. Открыл глаза. Перед ним стоял главный врач больницы Трофимов.
— Хотите, подполковник, я положу вас на диване в своем кабинете?
— Хочу, но не могу.
— Вам необходимо поспать.
Павлов встал, поправил фуражку, застегнул воротник.
— Как она?
— Лучше.
— Поговорить с ней можно?
— Да. Только она плачет все время. Пойдемте.
В маленькой прихожей Трофимов снял с вешалки халат, протянул Павлову.
Халат был широким и длинным, и подполковник словно утонул в нем.
В коридоре плотно стояли койки, и Павлов с Трофимовым шли сквозь эти ряды, провожаемые любопытными взглядами.
У дверей с табличкой «Старшая сестра» главврач остановился.
— Мы ее отдельно положили, — он толкнул дверь.
В маленькой комнате, заваленной узлами с бельем, на широком кожаном, неведомо как попавшем сюда диване лежала женщина с перевязанной головой.
Лицо ее было бледно и неподвижно, только глаза, огромные, серые, жили на этом лице. Они смотрели на Павлова тоскливо и вопросительно.
— Это к тебе, Ядзя, — сказал Трофимов, — вы тут поговорите, а я пойду.
Павлов осторожно присел на край постели.
— Как вы себя чувствуете?
— Хорошо, — чуть слышно, одними губами прошептала женщина.
— Я начальник районной милиции, вы можете ответить на мои вопросы?
— Да.
— Скажите, вы узнали кого-нибудь из нападавших?
— Да.
— Кого?
— Андрея Рокиту, — голос женщины окреп. — Он раньше в нашей деревне жил, потом в городе. При немцах в полиции служил.
— Только его?
— Только. Их пятеро было… Каты… Бог покарает их…
Она кусала губы, сдерживая рыдания.
— Почему они пришли к вам?
— Они ночами ходили по хатам, забирали продукты, а свекор прогнал их, не дал ничего. И дядя Казимир не дал…
— Они были одеты в нашу форму?
— Да.
Ядвига закрыла руками лицо и зарыдала.
Райцентр. 4 сентября 1944 г. 15.00.
В дверь райотдела милиционеры в намокших от пота гимнастерках пытались втащить огромный сейф, украшенный замысловатым чугунным литьем.
Дежурный внутри здания руководил этим нелегким делом.
— Лемех! — слышался сквозь открытые окна его голос. — Лемех! Мать твою!.. Ну подлезь ты под его! Подлезь! Слышь, что говорю?
— Сам подлезь, — тяжело отвечал Лемех, — как командовать, так все, а как таскать…
Павлов сидел на подножке «доджа», наблюдая за стараниями милиционеров. Сейф закупорил дверь, и теперь ни выйти, ни войти в здание было невозможно.
— Лемех! Горячко! — надсаживаясь, кричал невидимый дежурный.
Подполковник встал, подошел к окну и крикнул:
— Авдеев!
Из коридора по-прежнему доносился зычный голос дежурного.
— Авдеев! — крикнул подполковник громче.
У решетки окна появилось красное лицо дежурного:
— Я, товарищ начальник.
— Скоро кончится этот базар?
— Да, я…
— Даю еще пять минут.
— Так он же застрял, товарищ подполковник.
— Пять минут, я сказал, хоть динамитом взрывайте.
— Слушаю, — лицо дежурного исчезло.
Подполковник опять подошел к машине, сел на ступеньку.
У ворот райотдела остановился «виллис». Из него выпрыгнул майор Кузьмин и приглашающе указал на вход своему спутнику, капитану в ладном кителе с золотыми погонами.
Павлов, чуть прищурясь от солнца, следил, как офицеры пересекали двор. Кузьмин шел устало, словно человек, трудно и долго работавший, капитан шагал по-молодому, упруго, планшет на длинном ремне щеголевато болтался где-то у самых колен.
Они подошли и остановились, приложив руки к козырькам фуражек.
— Товарищ подполковник, заместитель командира отдельного автотранспортного батальона капитан Лесин.
— Здравствуйте, капитан, — подполковник встал, протянул руку. — Ну посмотрите, посмотрите, может, это ваша машина?
— Наша, товарищ подполковник, я ее сразу узнал. Наша. — Капитан обошел машину, похлопал по пыльному борту. — Наша…
— Кто был в машине?
— Капитан Авдеев, помпотех и трое рядовых.
Павлов расстегнул полевую сумку, вынул шерстяную обгоревшую пилотку.
— Узнаете?
— Да, это пилотка Авдеева. Что с ними?
— Видимо, погибли. Напоролись на бандитов.
Капитан Лесин взял пилотку, повертел ее в руках, вопросительно поглядел на Павлова.
— Так как же это, товарищ подполковник, в тылу?
Областной центр. 5 сентября 1944 г. 13.00.
Павлов быстро шел по длинному коридору Областного управления НКВД, рассеянно здороваясь со знакомыми. Он мысленно был уже там, у двери с табличкой «Начальник ОУ НКВД».
Подполковник толкнул дверь и вошел в маленькую приемную. Из-за стола поднялся капитан.
— Минутку, — и он исчез за сделанной под шкаф дверью.
Павлов подошел к столу, взял журнал «Огонек», начал неторопливо перелистывать страницы.
— Прошу, — капитан вновь появился в приемной.
— Товарищ комиссар, — Павлов вытянулся у дверей.
— Здравствуй, Павлов, — начальник управления, высокий плотный человек, с погонами комиссара милиции третьего ранга, тяжело поднялся из-за стола.
— Ну, проходи, садись, — комиссар показал рукой на стул. — Что там у тебя, плохо?
— Плохо, товарищ комиссар.
— Знаю. А я уже приказ приготовил забрать тебя начальником ОББ управления.
— Видно, не судьба, товарищ комиссар.
— Ты, Павлов, фаталист… Прямо, как его, у Лермонтова-то?
— Вулич.
— Точно, Вулич. Ты, однако, что-то мрачно настроен. Есть концы?
— Пока имеются наметки.
— Значит, так и докладывать в обком и в наркомат?
Павлов молчал. Как и все самолюбивые люди, он не терпел замечаний.
