оживились, стали обсуждать грядущую реформу. Единение! Совместный удар на нактархимов! Сильдибедан и Росканшидан уже наметали систему будущего народа-армии, но каждому первородному нашлось, что добавить.
- Когда мы расправимся с нактархимами и раздавим всех остальных, Паргорон станет нашей житницей, - хрипло вещал Эррешидан. – А потом мы сделаем его огромной крепостью... и пойдем дальше. Вы знаете, как кишит душами пространство за Кромкой? Мы заставим бушуков показать туда дорогу – и наши клинки никогда не будут голодать.
Эррешидан был первым, кто научился поглощать души. Он же был и тем, кто сильнее всех это любил. Его меч Кровожад был особенно жаден, особенно ненасытен – и Эррешидан щедро его кормил.
Но ему всегда было мало.
- У меня есть предложение, - сказала Джойнайшидана. – Нактархимы – сильный враг. До того, как ими займемся... не проредить ли нам сурдитов? Накормим как следует клинки их мясом...
- Между нами и сурдитами – толща Чаши, - перебила Руналодана. – Мой клан все время делает туда налеты, но ты знаешь, сколько воинов гибнет в дыме ларитр? Эти выпуки Легких... с ними охереть как трудно драться!
- Поэтому я предлагаю прорубить новый тоннель, - ухмыльнулась Джойнайшидана. – Прямо в центре. Там, где был дворец той твари, которую я убила.
- Тоннель сквозь Чашу? – удивился Мардзекадан.
Джойнайшидана только осклабилась. Братья и сестра посмотрели на нее с сомнением, но возражать не стали. В конце концов, если кому и под силу такой подвиг, так это ей, Могучей Княгине.
- Сытые клинки – это очень важно, - согласился Худайшидан. – Но я тоже хочу сказать. Эррешидан, ты тут хорошо сказал насчет судьбы сурдитов, ла-ционне и остальных... но один народ ты позабыл. Что ты планируешь делать с кульминатами?
Эррешидан хмыкнул. Кульминаты всегда как-то выпадали из картины. Да, иногда гохерримам удавалось одолеть кого-то из них, но только целой гурьбой. Даже первородные не рисковали выходить на них в одиночку.
- Неверно поставленный вопрос, - отвел взгляд Сильдибедан. – Я бы лучше спросил, что кульминаты планируют делать со всеми нами.
- Я каждое утро начинаю с фразы: спасибо, что я еще жив, о кульминаты, - хохотнул Резкельшидан. – Если бы они были такими же, как мы, в Паргороне давно бы остались только кульминаты.
- Верно, - кивнул Худайшидан. – Поэтому я считаю, что делать их врагами неразумно. Вместо этого разумно будет... но, впрочем, пусть за меня скажет другой. Вы слышите?
Гохерримы прислушались. Рокот. Гул. Земля словно чуть вздрагивает. И грохот понемногу нарастает, приближается...
- Я позволил себе дерзость пригласить на нашу сходку гостя, - сказал Худайшидан.
- Ты что замыслил, Князь?! – воскликнул Гаштерлодан. – Ты восстал против нас?!
- Я бы никогда не восстал против гохерримов! – вспылил Худайшидан.
- Я всегда говорил, что ему нельзя верить! – повысил голос Гаштерлодан. – Он же последний из... подгнивших!
Худайшидан невольно сжал кулаки. Его алый глаз вспыхнул пламенем, черный – чуть заметно задымился. Единственный тут в доспехах, в маске на пол-лица, Гниющий Князь придвинулся к Гаштерлодану и процедил:
- Я «подгнил» только телом. А что касается твоих малодушных и подлых слов, то ты мне за них еще ответишь. Но не здесь и не сейчас. Братья! Сестры! Я привел на эту встречу друга – и простите, что не предупредил!
Его толком не слушали. Все смотрели на быстро растущую багровую громаду. Коротконогий и длиннорукий, с огромными рогами, он шагал неторопливо, но каждым шагом мог перемахнуть здание.
- ПРИВЕТ, ХУДАЙШИДАН, - раздался оглушительный глас.
- Привет, Агг! – помахал Гниющий Князь.
Остальные Зубы смотрели на это с неприкрытым изумлением. О том, что Худайшидан водит дружбу с кем-то из кульминатов, слухи ходили давно. Но его не спрашивали – Гниющий Князь всегда был замкнутым.
И Гаштерлодан сказал правду, Худайшидан – последний из кариозных. Четверо остальных погибли тысячи лет назад – они родились слабее здоровых Зубов, страдали от вечной боли, и постоянные войны выкосили их в числе первых... хотя потомство успели оставить все.
Но не Худайшидан. У него яд Ралеос отравил только часть тела, и он сумел обратить свою слабость в силу. Тоже живущий в непрерывной агонии, Худайшидан научился ее претерпевать, почти не обращать на нее внимания. Искусство, которое переняли от него и остальные, а Джулдабедан даже включил в курс обучения молодых.
Конечно, лучше всех этому мог научить сам Худайшидан. Но из него плохой наставник. Его клан так же велик, как у остальных, но Худайшидан почти не управляет им, а много времени проводит в одиночестве, в пустыне и горах.
Видимо, там он однажды и встретил Агга.
Громадина подошла вплотную к Школе Молодых и поджала ноги, опускаясь на горячий песок. Длиннющая рука медленно протянулась вперед – и встретилась с рукой Худайшидана.
Алый глаз сверкнул, Гниющий Князь с некоторым превосходством глянул на братьев и сестер. Все ли смотрят? Хорошо ли видят?
Они смотрели. Они видели. И они все шире улыбались, потому что уже прикидывали, насколько ценными союзниками будут кульминаты.
Их мало в Чаше, кульминатов. Их в десятки раз меньше, чем гохерримов или нактархимов. Но даже один Агг – это гиря, способная склонить весы в нужную сторону.
А ведь обмен новостями еще не закончился. Мардзекадан приберег напоследок самое сладкое. Когда все устали восхвалять Худайшидана, он лениво поднялся, отсалютовал копьем и сказал:
- Я рад, что ты предложил объединение в войско, Сильдибедан. И рад, что у нас есть такой хороший учитель, как ты, Джулдабедан. Именно твои ученики оказались лучшими в моем кла... легионе. Мой сын, верю, также станет достоин тебя. И сейчас я хочу показать один прием, который я выучил давно, но всего пару лет назад довел до совершенства. Позволишь призвать сюда мою свиту, Учитель?
Джулдабедан кивнул. Никто из Зубов не явился в одиночку – доверие доверием, братство братством, а достаточно одному оказаться предателем, чтобы все горько пожалели о своем легкомыслии.
Минуло семь тысяч лет,
