способ, который используется только в бою.
Если у практика опустошен эфирный сосуд, но он находится в смертельной опасности, то эфирное тело само пытается адаптироваться под эту ситуацию. Оно понимает, что сосуд недостаточно объемен из-за чего возникает угроза жизни, поэтому организм бойца сам делает прорыв.
То есть этот способ культивации не требует эфирной энергии, но у него есть два серьезных минуса. Первый это то, что пока в бою будет идти переход на новый уровень, практика могут просто убить. Второе, это слабо увеличивает объем сосуда. Обычно процентов на десять-двадцать. Не больше.
Выслушав старика, Джино задумался. У него в эфирном сосуде миллионы эфирной энергии, и он как раз искал подходящий способ развития на ступени облака. Стандартные прорывы через удержание или взрыв, ему не подходили, так как у него сейчас проблема с нагнетанием тонн эфира в сосуд. Но вот развитие через истощение это совсем другое дело. Минус в сниженном приросте энергии ни капли не волновал его с его-то объемом, а куда тратить миллионы своей энергии он уже знал заранее.
Получается для него это идеальный способ прорывов. Джино рассмеялся. Остается только один небольшой нюанс — не умереть во время истощения в бою.
— Командир, я могу идти? — робко напомнил Рори о том, что все еще находится здесь.
— До скольки обычно работает отдел снабжения?
— Они закрываются в десять вечера.
Джино перевел внутренний взор на настенные эфирные часы. Они показывали десять вечера. Затем он оглядел одежду старика. Тот стоял в своем крестьянском балахоне с глубоким капюшоном, который обычно одевал в свободное от службы время.
— Командир, теперь я могу идти?
— Погоди у меня к тебе еще одна просьба, — Джино встал коврика и, подходя к своему заместителю ближе, невозмутимо приказал. — Раздевайся.
— Командир… — Рори отшатнулся. На его морщинистом лице тут же проступили градины пота. С трясущимся лицом он спросил. — Вы же не хотите сказать, что…
— Да успокойся ты. Просто сними свою хламиду. Хочу выйти подышать свежим ночным воздухом, а то снаружи прохладно.
После окончания рабочего дня Дося вернулась в свою рабочую комнатушку в пристройке у стены. В нос ударил привычный запах чернил и пергамента. С лица девушки не сходила счастливая улыбка. Подумать только, сегодня командир Фарша сделал у нее заказ на целых двести боевых заслуг. Это ни много ни мало составляло больше ее годовой выручки.
Воодушевление буквально распирало ее. Она радостно разложила на длинном рабочем столе экипировку Джино и Рори.
— Юный лидер боевого отряда не смог устоять перед моим очарованием и влюбился в меня с первого взгляда? — Дося рассмеялась, подхватив со стола круглое дамское зеркало на подставке и принявшись рассматривать свое лицо с разных ракурсов.
Миловидно улыбаясь, она позировала, кружилась по комнате, и то и дело посылала самой себе воздушные поцелуи. Эти неотесанные стражи и работники не замечали ее шарма, но вот командир Джин совсем другое дело. Он разбирается в женской красоте.
Представив как он незаметно подсматривал за ней и любовался ее внешностью, пока она переводила свое внимание на чароплета или на старика Рори, как его сердце изнемогает по ней, как он вздыхает ежесекундно от любовной истомы… она вдруг шокировано застыла.
Точно. Как она могла забыть? Командир Джин ведь слепой, не зря он носит этот фиолетовый платок на глазах. Поджав губы и застыв на секунду, она вскоре вновь улыбнулась. Значится он поверил в ее навыки начертания. Считает ее грандиозным рунным мастером. Ах-ах, это даже лучше чем просто понравиться. Впервые кто-то решил оценить по достоинству ее мастерство.
Что ж, в таком случае нужно побыстрее приступать к работе. Она положила зеркальце назад и обратила свой взор на новенькие доспехи, лежащие на столе.
Какие бы руны ей нанести?
Элементарные сразу отпадали. Можно было бы поставить начертания обычной сложности. Например, на броню деревянную кожу? Или тверже камня? Шипы? Хм… Нет, кости флюксора изначально были прочнее деревянной кожи и тверже камня. Это слишком хороший материал, и ставить на него нужно только то, что усилит его, а не окажется бесполезным рисунком. С щитами и мечами такая же ситуация.
Девушка принялась ходить взад-вперед по своей комнатушке, отмеряя один и тот же участок пола. Разум перебирал различные варианты, но никак не мог найти подходящие. И чем дольше она так ходила в своей задумчивости, тем сильнее пропадала первоначальная радость, а в голове появлялось смятение.
Через пятнадцать минут Дося тяжело вздохнула и рухнула на стул. Ее плечи безвольно поникли. Она осознала, что чтобы она не предприняла, ни одна из ее рун не будет достаточно достойной для нанесения на экипировку из флюксора. И тем более не будет равноценна стоимости в сто боевых заслуг. Даже если она изукрасит ими всю броню.
Она так хотела оказаться полезной и уделать Алана, этого выскочку из гильдии чароплетов, но… От былой радости не осталось и следа. Она окончательно пала духом.
Не надо было ей брать этот заказ. Она так лишь еще больше опозорит их гильдию. Наивная дура, блин! Проклиная себя в сердцах, девушка сгребла всю экипировку обратно в охапку, от чего доспехи глухо стукнулись друг об друга. Эфир помогал ей держать их кучку поудобнее, чтобы они не выпали.
— Лучше сдам все назад и верну оплату, — расстроено буркнула она, собираясь выйти из комнаты.
Но стоило ей подойти к двери, как позади нее раздался хриплый мужской голос.
— Ты так легко сдалась?
Дося резко обернулась. Коричневые занавески в комнате покачивались от дуновений ветра из открытого окна, а в углу комнаты стояла фигура в стариковской хламиде и капюшоне. Капюшон был настолько глубоким, что спрятанное под ним лицо не было видно.
— Кто ты? — недовольно спросила она. Затем будто бы что-то вспомнив, вытащила из охапки меч и угрожающе выставила его вперед. — Ты пришел украсть эту драгоценную броню? Не подходи! Или я не ручаюсь за себя.
— Ты держишь меч как перо. Что ты мне сделаешь им? Разрисуешь? — усмехаясь, спросила фигура в капюшоне и сделала шаг вперед.
— В последний раз тебя предупреждаю. Не вздумай приближаться. Ты… да ты хоть знаешь кому принадлежит эта экипировка? Если хотя бы одна деталь пропадет, командир Фарша тебя на фарш пустит! — девушка продолжала грозно держать меч, по-прежнему пятясь.
— Неужели он настолько жестокий?
— Не то слово. Ты
