Гарри едва заметно кивнул. Рону удалось озвучить самую суть проблемы. Конечно, остались другие учителя, профессор МакГонагол, готовая по мере сил поддержать своих учеников, но это было не то!
Вдобавок, изменилась и сама школа, ее атмосфера.
— Это все Фадж! — безапелляционно бросил Рон, после того как однажды за ужином Парвати высказала опасение, что чувствует среди учеников что-то зловещее.
Услышав мнение Рона, Гермиона скептически поджала губы. Рону это не понравилось.
— Почему она каждый раз меня критикует? — ворчал он, когда Гарри тем же вечером нашел его одного в спальне. — Если бы ты знал, как мне это надоело! Ну, неужели я такой уж невозможный придурок, скажи?
И он требовательно уставился на Гарри.
— Нет, конечно! Какая муха тебя укусила? — удивился тот. — Не знал, что ты такой обидчивый. Она же ничего особенного не сказала. Она вообще молчала.
— Значит, по-твоему, я делаю из мухи слона? — продолжал Рон, еще более нахохлившись. Гарри показалось, он ведет себя точно так, как во время их ссоры после оглашения чемпионов на четвертом курсе. Воспоминание о тех днях дополнительно испортило ему настроение, и потому его вопрос прозвучал довольно-таки раздраженно:
— Так чего же ты хочешь?
— Ай, ты не понимаешь! — Рон зажмурился и откинулся на подушки.
Решив, что Рона сейчас лучше не дергать, и не имея желания принимать на себя потоки злости лучшего друга, Гарри спустился по винтовой лестнице, и возле ее подножия столкнулся с Джинни. Она заговорила первой, как будто как раз специально ждала его.
— Рон дуется, да? — констатировала девушка.
— Да.
— А на что? — полюбопытствовала Джинни.
Гарри пожал плечами; он и в самом деле затруднялся, как это объяснить.
— На Гермиону, да? — уточнила Джинни.
Они неспешно двинулись вместе в глубь гостиной, и Гарри машинально покосился на Гермиону, безмятежно погруженную в очередной толстый том.
— Я думала, у них с Роном все будет хорошо, — вздохнула Джинни. — Но, по-моему, они совсем… как мы.
Такого поворота беседы Гарри ждал, и, чтобы не распространяться на эту тему больше, поспешно выпалил:
— Нет, что ты, они намного хуже!
Джинни прыснула, и сразу стало как-то посвободнее.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она.
— Они как кошка с собакой. Постоянно находят поводы для недовольства друг другом, и придают этому такое громадное значение! А сейчас на это нет времени! — отрезал он, неожиданно для себя самого. — Мерлин, иногда мне кажется, что я один ненормальный среди всех! Как будто ребята вокруг живут своей жизнью, и только мне есть дело до того, что творится в мире. Они не понимают, что их интересам, радостям и обидам в любой момент придет конец, и все это не имеет значения! А они все заняты только собой… даже Малфой, наверное.
— Ошибаешься, — возразила Джинни. — Они уже не встречаются с Паркинсон.
Говоря по совести, Гарри совершенно упустил из виду данное обстоятельство, и теперь изумленно воззрился на Джинни. Ей это не понравилось, судя по тому, что она, нахмурившись, прошипела:
— У меня что, рога выросли?
— Как это?.. Что ты, нет, конечно, — уверил ее Гарри. — А почему? В смысле, почему Малфой и Паркинсон расстались?
Джинни сделалась еще более недовольной, но, тем не менее, ответила:
— Они расстались еще в прошлом году, не скажу точно, когда. По-моему, по той же причине, что и мы.
На сей раз нахмурился и Гарри. Его напрягало, что разговор каждый раз сворачивает к теме их расставания, но то, что Джинни, не в первый раз уже, нарочно заговаривает об этом, его просто било по нервам.
— Так что Малфой сейчас ни с кем не встречается, — подытожила Джинни, и добавила со значением: — Наверное, занят чем-то более важным.
— А Паркинсон? — спросил Гарри с большим интересом, чем чувствовал на самом деле. Казалось, Джинни сравнивает его с Драко, и это было крайне неприятно, но все же он не хотел ссориться.
— Тоже, по-моему, — предположила Джинни. — Ты можешь за ней приударить, — заявила она ни с того, ни с сего, потом развернулась и ушла к Гермионе.
Раздосадованный, Гарри постоял немного на месте, после чего, сунув руки в карманы, медленно отправился обратно в спальню. Каким бы угрюмым и недружелюбным не казался в тот момент Рон, он никогда не сватал ему слизеринку.
Чуть позднее, наконец, случилось то, чего Гарри, в принципе, ждал с момента прибытия в школу. Новый директор вызвал его к себе в кабинет «для серьезного разговора».
Новость принесла Гермиона, и она тоже не казалась подруге такой уж значительной.
— Конечно, Гарри, ты ведь своего рода звезда, — сказала она. — Я думаю, все это время Фадж присматривался к тебе, а теперь убедился, что ты не собираешься бунтовать, и хочет заручиться твоей поддержкой.
К директору его сопровождала профессор МакГонагол.
— И почему меня вызывают? Я же ничего плохого не сделал? — пожаловался он, когда они остановились у горгульи.
— Не глупите, Поттер, — улыбнулась она и назвала пароль: — «Особое поручение».
Поднимаясь на знакомом эскалаторе, Гарри старался не вспоминать те дни, когда его вызывал к себе Дамблдор. Он не мог представить на его месте другого и, однако же, скоро увидел. Фадж в кабинете находился не один.
— Я совершенно уверен, господин директор! — бушевал Филч, так что его собеседник едва ли удостоил вновь пришедшего легким кивком. — Вчера этот угол был на месте, а сегодня он сорван!
С тяжким вздохом директор поднялся из-за стола. Похоже, атака Филча длилась уже некоторое время, так что из двух зол он решил все же пойти и посмотреть.
— Подожди меня здесь, Гарри, — попросил Фадж и торопливо вышел следом за завхозом, оставив гриффиндорца одного в кабинете.
У Гарри прямо руки зачесались, внутренний голос в полную силу твердил, что надо этим воспользоваться. И тут он заметил старую Шляпу-сортировщицу. Та не проявила к нему никакого интереса. По всей видимости, она спала.
Последний раз они разговаривали о том, что он замечательно вписался бы в «Слизерин». Теперь Шляпа который год настаивала на объединении. Так ли равны все колледжи «Хогвартса»? Опыт Гарри говорил об обратном.
Оглядевшись, он быстро преодолел расстояние, отделяющее его от Шляпы, протянул руку и надел ее.
Но никакого голоса не услышал. Более того, неожиданно на его голову что-то упало. Он едва не вскрикнул. Но то был определенно не кирпич, и, убедившись, что голова, в принципе, цела, он осторожно сунул руку под Шляпу и извлек пергамент, свернутый в трубочку и перевязанный пестрой лентой.
Звук эскалатора заставил его поспешно поставить Шляпу на место. Гарри сунул пергамент в карман и постарался придать лицу суровое выражение.
