Свет затем погас, оркестр заиграл восточную мелодию, а когда вспыхнули софиты, Макаров увидел на сцене большой мешок. Он был из парчи или чего-то похожего, сверкал в луче света и слегка пошевеливался. К нему мягкой походкой подошел одетый в восточный халат и с чалмой на голове человек с флейтой, и когда оркестр стих, осторожно развязал мешок, отступил от него и стал наигрывать ту же восточную мелодию. И, словно подчиняясь звукам музыки, из мешка, извиваясь, стала выползать женщина, одетая в зеленый, обтягивающий тело, полупрозрачный костюм. Это была Виктория в образе змеи. В зале стихли посторонние звуки, слышна была только флейта. Посетители столпились у сцены, и, когда танцовщица стала подниматься по шесту, сладострастно его обвивая, зал дружно зааплодировал.
Трудно передать те чувства, какие испытывал майор во время исполнения Викой этого номера. Горячий посыл страсти, можно даже сказать, похоти, какой шел со сцены, его словно бы и не касался, он впитывал в себя каждое движение ее божественного тела с чистым и трепетным восхищением. Она казалась ему загадочным, полным тайн, непознанным существом с другой словно бы планеты.
Когда под финальные звуки флейты Виктория залезла в мешок, и дюжий заклинатель взвалил прекрасную ношу на плечо и унес в узкую, зеленую дверь сбоку сцены, Макаров залпом осушил стакан, и хотел было тут же ринуться следом, и на коленях, непременно на коленях, вручить ей сережки и молить о прощении. Но подумал, что она сейчас, верно, переодевается, и заказал себе еще порцию выпивки.
В эту ночь Игорь Андреевич еще не один раз мог видеть ненаглядную Викторию в сольных номерах, и всякий раз, когда она появлялась на маленькой сцене, сердце его начинало учащенно биться. Но когда полупьяные мужики запихивали ей за резинку стрингов мятые доллары, ему страшно хотелось ввязаться в драку, и его останавливало только сознание того, что полицейскому делать это не пристало.
В половине шестого музыканты стали чехлить свои инструменты, и подвыпивший Макаров резко встал из-за стола, подумав, что Виктория, быть может, уже успела уйти домой через служебный вход и, расплатившись, выбежал на улицу. Каким прекрасным оказалось утро! На чистом небе сияло солнце, легкий ветерок теребил листочки на больших деревьях, и воздух был полон утренней свежести. Игорь Андреевич потоптался у задней двери, но потом решил присесть на штабель лежавших неподалеку сосновых досок. Спустя четверть часа появилась Виктория в том же самом платье, в каком он впервые ее увидел. Она сделала пару шагов, увидела Макарова и улыбнулась.
— Заждались, майор? — Спросила она — То-то я думаю: сидел всю ночь и не подошел. Решили дождаться рассвета? Понимаю, лучшее для допроса время. Ну, так и будете молчать?
Макаров действительно словно бы утратил дар речи и истуканом сидел на досках, с трудом соображая, что ему сейчас следует делать. Наконец, он вскочил и сдавленным голосом ответил:
— Нет, нет, что вы! Какой допрос, дело закрыто. Вот, пожалуйте (так и сказал: пожалуйте), — вынул из кармана сережки и протянул ей.
Она расхохоталась:
— И ради этого, можно подумать, всю ночь сидел и бухал. Ну, может быть, угостите даму утренним кофе?
— Конечно, — ответил он с улыбкой, конечно.
Она взяла у него сережки, небрежно бросила в сумку, и они двинулись к Неве.
Маша проснулась от какого-то жужжания. Она тихонько встала с кровати и подошла к неплотно закрытой двери ванной. Со страхом потянула за ручку, и в образовавшуюся щель увидела жениха, который усердно тер щеки электробритвой. Распахнула дверь и спросила:
— Откуда ты взялся?
— То есть как откуда?
— Тебя же похитили, выкуп требуют.
— Ах, это… Я тебе сейчас все объясню. Никто меня не похищал. Это я сам придумал, чтобы нам с тобой дом купить, когда поженимся.
— Господи! А я, дура, подумала, что ты меня бросил из-за этого…
— Ну, что ты! Успокойся. Сейчас добреюсь и все расскажу. А ты пока чайник поставь.
Когда они уселись за кухонный стол, Маша налила чаю и с нетерпением уставилась на жениха. Тот отхлебнул из чашки, потер свежевыбритый подбородок и начал свое повествование:
— Когда мы с тобой решили пожениться, я пришел к Максиму и в очередной раз попросил его о партнерстве. Я ведь у него был нанятым работником, на зарплате. Платил он неплохо, по-родственному, мне хватало, но когда появилась ты, стал подумывать о хорошем коттедже в ближнем пригороде, во Всеволожске, например. Намекал об этом брату, но тот отмахивался, говорил, что не может и копейки взять из оборота и так далее. Жаловалась мне на мужа и рыжекудрая Наташа, — дескать, жмот, на шопинг дает копейки, уже год как обещает «Лексус» купить, однако ездит она на «форде» пятилетнего возраста, ну и так далее. Светка от него тоже, кроме цветов и дешевеньких побрякушек ничего не видела. Понятно, конечно, стремление брата получить максимальную выгоду, вкладывая в дело все до копейки, но ведь жизнь-то одна! «И прожить ее надо так, чтобы не было стыдно за бесцельно прожитые годы», как писал классик советской литературы Николай Островский.
И вот тогда у меня созрел такой план: взять у брата из сейфа секретные документы, а затем через подставных лиц потребовать за бумаги выкуп. Вот с подставными лицами была проблема. С уголовным миром я знаком не был, а просить знакомых о такой услуге, сама понимаешь, весьма опасно. И тут в этом деле ты мне неожиданно помогла.
— Я?
— Ну, не ты конкретно, а твой любовник.
— Ты че? Какой еще любовник? Меня изнасиловали, справку могу показать.
— Ну, хорошо, пусть будет не любовник, а насильник. Я тогда, когда вошел в квартиру, сразу увидел след от большого ботинка, причем он показался мне довольно странным. В обычном волнистом узоре выделялись три ассиметричных прямоугольника. И вот иду я как-то утром по Большому проспекту, и тут меня обгоняет высокий парень в вязаной шапке и идет, что называется, не разбирая дороги, наступая при этом в лужицы, оставшиеся после ночного дождя. И на сухом асфальте вижу точно такие же следы, что и в квартире в тот злополучный день. Я, конечно, познакомился с молодым человеком и сделал ему предложение, от которого он не мог отказаться.
Когда узнал, что он, студент спортивного вуза, промышляет также и мелким грабежом, поручил ему разведать, где у брата в квартире сейф. А ему, понимаешь, приглянулась эта рыжая лахудра Наташка. И он ей проговорился, что работает на меня. И тогда я точно также попался на крючок жене брата, как мне — спортсмен Миша. В том, что Максима надо раскошелить, она была со мной солидарна, и план действий не нарушился. Более того, Наташа сказала, что одним шантажом из брата много не вытянем, и предложила меня как бы похитить. Я, болван, согласился, и, таким образом, выключился из игры. Обвела меня рыжая, как говорится, вокруг пальца.
