Бетси решительно вытерлась, тщательно почистила зубы и, обернувшись полотенцем (увы, такая услуга, как наличие в номерах банных халатов в прейскуранте гостиницы господина Ришата отсутствовала), решительно вышла в гостиную.
«Пусть думает что хочет, — рассудила она. — А я намерена… Ну, в общем, намерена упасть и проспать десять часов подряд! Хватит с меня компьютерных квестов на природе!» Однако и лучшие планы не всегда выполнимы.
…За те пятнадцать минут, что она посвятила богине Гити, в номере многое успело измениться. В курильнице томился изысканными ароматами благовонный конус, от запаха которого на душе у Бетси сразу же стало тепло и легко. А на журнальном столике горела невесть откуда взявшаяся масляная лампа весьма архаической конструкции.
«Такими небось еще в Мохенджо-Даро пользовались», — некстати подумала девушка.
Амода сидел в том же самом кресле и медленно, ломтик за ломтиком, смаковал разделанную дыню. Рубашки на нем не было.
«Ах, ну да, жара…» — поспешила успокоить себя Бетси. Ей вдруг показалось, что все это уже происходило с нею. И совсем недавно. Не иначе дежа вю. Классический случай!
Но тут ее внимание привлекло широкое блюдо с фруктами, многие из которых, к удивлению Бетси, она видела впервые. Рядом обнаружилась пузатая бутыль с некой жидкостью, совершенно не похожей на кока-колу; а также блюдо, на котором лежали ломтики сыра и сладости.
Оставалось лишь руками развести.
— Слушай, Ам, я, по-моему, ничего такого не заказывала!
— Это заказал я, — улыбнулся Амода. — Хочу тебя угостить. Ты очень устала. Ты потеряла себя. Отдохни! Ни о чем сегодня не думай, не о чем не жалей — просто отдохни!..
— Потеряла себя, — вздохнула девушка. — Ну себя я не теряла, хотя… Спасибо, Ам!.. А что в бутылке? Мне совсем не хочется пить. То есть я не о вообще и не о почему…
Бетси поняла, что начинает заговариваться. Наверное, это от усталости. Или от смущения. Или… Да какая разница?
— Это не алкоголь, — пояснил парень. — Это лучше. Алкоголь — заменитель счастья, не больше. А это — эликсир любви…
— Шутишь?
— Шучу, — охотно согласился Амода. — Слова вообще ничего не значат. Но мы можем договориться и называть то, что находится бутылке, именно так. Разве плохо?
— Плохо! — мотнула головой девушка. — От слова «эликсир» на милю несет аптекой…
— …Тогда назовем это просто «любовь»…
Теперь возражений не последовало, ведь это тоже всего лишь слова. Бетси присела напротив Амоды, осторожно придерживая полотенце на груди, парень откупорил бутыль, наполнил две небольшие глиняные чашки…
Напиток был прохладным, сладко-кислым на вкус и имел запах молодого авокадо. Бетси смело пригубила.
— За то, чтобы ты нашла себя! — негромко проговорил Амода и тоже выпил.
Они смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Бетси подумалось, что неплохо бы просидеть всю жизнь вот так, в объятиях густых кашмирских сумерек, на пороге полной загадок ночи — и не спешить переступить этот порог. Но странная неловкость не уходила. Она действительно устала, перенервничала на год вперед… Неужели нельзя просто так сидеть в полумраке, прихлебывать из теплой глиняной чашки и молчать? Ведь слова ничего не значат…
— Послушай, Ам, — вздохнула она. — Извини, я действительно еще не пришла в себя… Я хотела сказать, что очень благодарна тебе за все… И со своей стороны…
— Благодарю! — церемонно поклонился парень. — Но я хотел предложить тебе кое-что поинтереснее игры в «пожалуйста за спасибо» и «спасибо за пожалуйста».
— И что же это? — Бетси потерла рукой внезапно вспотевший лоб. Почему-то подумалось, что таинственный пастух предложит сейчас покурить гашиша.
…А почему бы, собственно, и нет?
— Я предлагаю тебе сделать то, что ты хочешь…
Девушка моргнула, пытаясь сообразить. Сделать то, что она хочет? А чего она хочет?
…Поспать, узнать, хорошо ли Ам целуется, выкрасть из полиции тело невинноубиенного йети и освежевать, подбить глаз директору городского водопровода, попросить местных богов, чтобы слегка расшевелили этого скромнягу Ама, поспать… Нет, поспать уже было… Так чего она все же хочет?
Оставалось вновь отхлебнуть из чашки. Напиток называется «любовь», она напилась «любви». Нет, просто: напилась любви…
И чего же это она ждет?
Бетси встала и не спеша размотала полотенце. Мокрая ткань с легким шуршанием упала на пол.
— Если тебя это не смутит, — проговорила она, глядя прямо в глаза Амоде.
— Если тебя не смутит, — без тени улыбки ответил он.
На миг она смутилась, но тут же мысленно усмехнулась. «А пусть не думает Тарзан, что я из тех закомплексованных девиц, которые стесняются своего тела! Мне стесняться нечего. И вообще, это ведь Индия!»
Некоторое время они смотрели друг на друга, вновь не говоря ни слова. Впрочем, слова действительно ничего не значат…
— А теперь? — ее голос слегка дрогнул. — Это все, что ты хотел мне предложить?
Амода медленно покачал головой.
— Разумеется, не все. Ты ведь хотела не просто сбросить полотенце?
— Что? — спрятавшаяся куда-то далеко-далеко гордость внезапно проснулась и сверкнула клыками. — Ты на что это намекаешь, Ам? Это что, соблазнение по «Камасутре»? Знаешь, я не маленькая девочка из воскресной школы! Я свободный человек, что хочу, то и…
Взгляд Амоды — веселый и одновременно снисходительный — заставил ее умолкнуть.
И вновь Бетси стало не по себе. Дитя своего века, она была совершенно убеждена, что вереница вожделеющих любовников — необходимый спутник каждой уважающей себя девушки, и вовсе не возражала, когда молва приписывала ей указанную вереницу. Даже слегка гордилась.
— Нет, Бетси. У тебя не было мужчин.
Девушка онемела. Затем задумалась.
— Ты считаешь? — спросила она и только затем сообразила, что сморозила что-то явно не то.
— Разве все двуногие существа, способные на оплодотворительный акт, — мужчины?
— Ты прямо феминистка… То есть феминист! — усмехнулась девушка. — Но… Это ты так намекаешь, что настоящий мужчина — это…
— Не я, — улыбнулся Амода. — Пока не я. Но стану, если… Если ты меня выдумаешь.
И тут Бетси поняла, что слова и вправду ничего не значат. Но не все. Некоторые…
— Ну тогда… — решительно заявила она. — Тогда сними для начала дхоти!
— Но я уже снял его…
Их руки соприкоснулись. Амода смотрел ей в глаза и улыбался, его губы шептали непонятные слова. Непонятные, очень теплые… «Неужели все дело в этом эликсире?» — успела подумать Бетси, но спросить не решилась.
— А теперь повтори за мной, — прошептал Амода. — Мы — одно целое.
