Штаб партизанского движения тоже переместился поближе, на Кубань, и старался помочь не только наставлениями и командами.
Вот только бесстрашные девчонки на своих У-2 в такие вьюжные ночи не отыскали бы вслепую партизанских «аэродромов», теперь начисто заметённых и обледенелых. И не посадили бы свою «фанеру» в ураганный ветер, даже если б нашли площадку. Снабжение поддерживали, елико возможно, только с помощью больших машин. Но вопрос был ещё и в том, что ближайший аэродром, где могли приземлиться ЛИ-2, располагался в зоне ответственности Третьего отряда, почти у самой Караби-яйлы. И чтобы добраться до него, надо было пройти почти пятнадцать километров по горам и предгорьям, а самое главное — перебраться через Алуштинскую трассу. Проскочить.
Её охраняли круглосуточно и в любую погоду. Даже так: чем гуще повисал туман или хлестал ливень, или, как в это лютое предзимье, застила видимость вьюга, тем внимательнее были патрули и экипажи бронетранспортеров, курсирующих вверх-вниз, от самого Мамут-Эли до Ангарского перевала и затем до Нижней Кутузовки. Наготове были гарнизоны или команды «оборонцев» по всей цепочке сёл вдоль трассы, а расстояние между ними было в среднем пять километров. Так что по сигналу тревоги «ближние» подтягивались через десять — пятнадцать минут, а затем поспевали и более удалённые, поспевал ближний бронетранспортёр и подтягивали минометы и даже лёгкие пушки.
Всё это пришлось уже испытать на своей шкуре. Две разведгруппы не смогли пройти незаметно. В первой полегли все шестеро. Из второй до своих добрался только Вася Ерёменко, легкораненый и контуженый, да и вырвался, можно сказать, чудом.
…Погнались тогда за партизанскими разведчиками «оборонцы», ещё во время погони положили двоих, а четвёрку оставшихся прижали к голому скальному обрыву. Под пулями на него вообще никак не вскарабкаешься, да и по спокойному — не очень-то, без снаряжения. А обе тропинки, что вправо, что влево от нескольких поваленных стволов и россыпи валунов, за которыми залегли разведчики, «оборонцы» взяли на прицел. Разрывами гранат убило Толю Милованова и контузило Васю. До темноты, когда можно было попытаться проскользнуть незамеченными, оставалось слишком много времени. А патронов — совсем мало. И тогда, подняв крик — мол, давай, справа заходи, даже рванувшись вправо и не жалея патронов, развернулись и побежали разведчики втроём влево, преодолевая полтора десятка метров открытого пространства до круто уходящей вверх, под прикрытием кустарника и деревьев, оленьей тропы.
Добежали до спасительной тропинки двое. На секунду, уже под прикрытием кустов и деревьев, оглянулись на Закира; а тот — наверняка убитый, уже кровь растеклась из-под его простреленной головы. А «оборонцы» всё лупят по нему из своих десятка стволов, так что мёртвое тело подрагивает и клочья ватника летят.
Тропинка хорошо вела: почти без прямых открытых участков, и всё в нужном, в конечном итоге, направлении. Оторвались шагов на сто пятьдесят и уже почти поверили, что успеют добраться до нижнего «секрета», где преследователям вломят братья-партизаны, как следует. Но тут вывела тропинка на немаленькую проплешину в горном лесу: на участок старого пала, который не обойти ни сверху ни снизу.
Рванули напрямик и почти уже добежали, когда сзади треснуло несколько выстрелов. И тяжёлая маузеровская пуля срикошетила о камень и ввинтилась, почти что снизу вверх, прямо Алёшке под переносицу. Крышку черепа вздыбило, обнажая кроваво-серый мозг.
Василий бросился к товарищу, уже и руки протянул, инстинктивно намереваясь «закрыть» череп. Но Алёша схватился сам за голову, прошептал «Беги» и как-то мешковато, по-неживому, опустился на камни. И в ту же секунду в партизан ударили ещё две пули: одна — в мёртвое тело, а вторая — Василию в плечо.
В диске автомата осталось три патрона, а четвертый — для себя, — Вася приберёг в кармане. Короткая очередь дала ему несколько секунд для того, чтобы забежать под укрытие густого леса. И непонятно на каком уже дыхании, зажимая рану, Ерёменко добежал-таки до нижнего секрета.
«Оборонцев» отсекли огнём, даже кого-то положили. А Василия, наскоро перевязав, отвели, с передышками на всех трёх заставах, наверх, в санчасть.
Было это ещё в самом начале октября…
Туапсе. Штаб КЧФ. Разведотдел
То ли на усталость, заметную в бессонных глазах кровяными прожилками, следовало списать рассеянность начальника разведотдела, то ли на другую какую служебную заботу, занимавшую его более, но временами командиру II разведотряда капитану А. Новику казалось, что Давид Бероевич его не слышит, а то и не слушает.
Впрочем…
— На карте показать сможешь? — с едва различимым кавказским акцентом вдруг спросил полковник Гурджава спустя добрую минуту после того, как капитан закончил доклад.
— Так точно. — Александр обошёл массивный дубовый стол с латунными рокайлями уголков и многочисленными надстройками для самых затейливых канцелярских приборов — истинная вотчина бюрократа, на которой довольно нелепо смотрелись разобранный «ТТ» на промасленной тряпице и столовские бутерброды в газете. — Разрешите… — слегка потеснил Новик полковника.
Тот вовсе отошёл, встал чуть в стороне. С этого края было удобнее на обширной карте Керченского полуострова найти…
— Вот, — Саша выхватил из прибора карандаш и провёл тупым концом по окраине сбитых в кучу многоугольников, подписанных как «металлургический з-д им. Войкова». — Здесь немцы восстановили заводскую колею. И вдоль неё на складах, в цехах, на платформе и даже просто на земле, — всюду, одним словом, — стальные конструкции, запасы цемента. И тяжёлая техника — копры и экскаваторы, в общем, всё, вплоть до болтов и гаек.
Капитан оглянулся через плечо и обнаружил Давида Бероевича меланхолически разглядывающим что-то за окном, за арочными переплётами морёных дубовых рам.
— Сами видели, — уточнил на всякий случай капитан Новик, теряясь в догадках: «Неужели эта информация кажется начальству несущественной? Или недостоверной?..»
— Говоришь, до последнего болта? — не оборачиваясь, произнёс Гурджава.
— На первый взгляд, товарищ подполковник, да… — после мгновенной заминки всё-таки подтвердил капитан Новик и добавил более воодушевленно: — Мы, конечно, не имели возможности провести полную рекогносцировку объекта, но, думаю, если бомбардировку вести по квадратам, ковровым методом, то о мосте гитлеровцам придется забыть.
— А пока ещё, думаешь, не забыли?
— А чёрт их знает, — пожал плечами Александр. — Охрана есть, но ничего из ряда вон выходящего. Правда, полицаям не доверяют… Да и вообще, — скривил скептическую гримасу капитан, возвращая карандаш в пасть резной рыбы. — До этого ли им сейчас? Какой уже мост? Тут, дай бог…
