сотворил — дело его рук. Вы не могли этому помешать.
— Ты не понимаешь… — Аргус поднялся тяжело дыша, — Я долго искал способ, которым он, кем бы он ни был, Альвой ли или Ересиархом, возвращается в наш мир. И почти уверен, что способ этот — отчаянье. Он находит того, кто измучен и потерял надежду и предлагает ему сделку: в обмен на возможность воплотится в его теле, убить мучителей, предать огню то, что ненавистно…
— Поэтому, вы так внимательно отнеслись к версии про «Князя Огненного»?
— Да. И там, в том приюте… Там была душа истерзанная настолько, что согласилась на эту сделку.
— Но в чем же вы вините себя?
— В том что не увидел. Я так гордился свои умом, своей проницательностью… Но не увидел. Или не захотел увидеть. Поставил свое следствие, свои интересы, превыше чужих страданий.
— Я… Вы… — Валент хотел что-то сказать, но умолк.
— Да, друг мой… Этому нет оправданий. Это та ноша которую мне нести вечно. И да — я извлек урок, я больше не боюсь сильных мира сего и не боюсь отбросить всё на пути к правде… Но это дорогой урок. Слишком… Ладно — довольно слов. У нас есть дело… Где же он прятался?
Аргус собравшись, осмотрел клетку.
— И чем дышал? Дым был столь едким, что способности Ликтора считали его угрозой. А ему в нем пришлось провести изрядно времени…
— Возможно он лег на пол? — предположила Ливия, — Это известная мера, чтобы спастись от дыма при пожаре?
— Верно подмечено сестра…
Ступая так, чтобы не навредить следам на полу, Аргус вошел внутрь и огляделся. Потом осмотрел распотрошенный матрас, чашу клозета и поднял с пола тряпку.
— Друг мой… Вы не помните — она была мокрой после побега?
— Да. Определенно да. Кто-то хотел использовать её, чтобы потушить тлеющие остатки, но я запретил трогать что-то.
— О! Тогда, кажется, я понял, зачем он устраивал уборку!
Под удивленные взоры спутников, Аргус лег в чашу лицом к сливному отверстию и накрылся найденной тряпкой.
— Наставник?
— Да! Именно это он и сделал! Видите — водяной затвор осушен! И через него можно дышать перекрыв доступ дыма мокрой тряпкой.
— Но как его не заметил Ликтор?
— Матрас! Он не зря выпотрошил именно его, а не подушку. Причем сердцевину. Тюремные лежаки довольно тонкие, однако заключенный тоже худ, так что, если лечь вот так, а сверху набросить постель… Попробуйте сами — мне надо взглянуть со стороны. Не брезгуйте — наш беглец отмыл все очень тщательно.
Валент, после некоторых колебаний, подчинился. Аргус накрыл его матрасом, кинул сверху одеяло и подушку, после чего отступил на несколько шагов рассматривая, что вышло.
— Сестра — отойдите к дверям и скажите: выглядит ли камера пустой?
— Вполне Ментор. Меч немного выдает брата Валента и телосложением он крупнее, но в целом, при беглом осмотре, камера выглядит пустой.
— А если добавить еще и густого дыма… Вставайте друг мой — загадка решена…
Аргус снова посмотрел на пятно крови.
— Тут он убил Ликтора?
— Да наставник… — Валент, несмотря на заверения в чистоте «эксперимента», все равно мучительно искал, чем ополоснуть лицо и руки, — Он, видимо, не обнаружив заключенного, в удивлении обернулся, чем тот воспользовался, чтобы покинуть свое убежище и напасть. Потом забрал его меч и расправился с остальными.
— А чем был сражен сам Ликтор?
— Зубами.
— Зубам?
— Да. Просто вырвал ему кусок шеи вместе с яремной веной. Разве вы не обратили внимание на состояние тела?
— Обратил, но, видимо, недостаточное.
— Ваше счастье, наставник — зрелище жуткое. У него не только натура хищная, но и укус как у зверя.
— И мы наивно думаем, что заперли его тут. Нет — это нас заперли с ним… Ладно — как бы там ни было, но нужно найти его логово.
* * *
— Вы серьезно? — Силус удивленно и с некой брезгливостью посмотрел на Следователя осматривавшего мортуарий, потом на Якобуса, — Вы хотите сказать, что покойная Марта сама встала, убила сестер и ушла?
— Сомнений, к сожалению нет… Все следы указывают на это.
— Проклятье… Значит мне придется извиниться — видимо, я подозревал не тех. Значит кто-то из Ордена Милосердных решил поиграть со мной. Нет! Это решительно переходит все границы! Превратить столь заслуженную сестру нашего ордена в Псаломщика, как какого-то дезертира или висельника! И главное — зачем? Её же, после этого, уже даже не некроскопируешь..!
— Боюсь, что вы рано раскидываетесь обвинениями, — Якобус раздраженно дернул уголком рта.
— Вы наши еще что-то? Улики?
— Скорее — необычные эффекты… — Следователь указал на ложе, где покоилось тело, — Мы пытались снять с него отпечатки, но посмотрите…
Он указал на узоры из черного порошка на белом мраморе. Со стороны он выглядел как силуэт человека, состоящий из множества мелких хаотичных завитков, на ладонь от которого проходила толстая линия повторяющая контуры тела.
— Что это?
— Что-то вроде намагниченности… Очень сильной. И в камне… А еще, так же, себя ведет её след. Притягивает мелкие частицы.
— И, насколько мне известно… — задумчиво покосился на коллегу Якобус, — Для Псаломщика это не характерно… Мои люди опросили возможных свидетелей. Некоторые говорят, что видели в мортуарии мощную вспышку света. Это так же не характерно для данного ритуала. И кроме того — патологоанатомы говорят, что головы сестер не разбиты. Они взорвались изнутри. Так что, если все предыдущее можно было списать на какие-то трюки, то подобное…
— А вы отследили… Эмм… След? Узнали, куда он ведет?
— Да. И вот это самое интересное.
— К вашей Цитадели?
— Угадйте, почему это мне не нравится больше всего?
* * *
В качестве противников на тренировках выступали бойцы батальона охраны. «Дубль» опрометчиво поспорил с Баграмяном, что его отряд уработает всех без потерь с первого раза, а Баграмян сообщил об этом своим бойцам. И те, поняв, что на кону стоит честь вооруженных сил, устроили такую мясорубку, что китты не прошли дальше второго коридора. «Дубль» бесился и доказывал, что в боевых условиях и с боевыми гранатами такое бы не прокатило, но поражение признал. Данный спор внес в тренировки дополнительный элемент сложности. Несмотря на то, что пари было уже выиграно, обе стороны по прежнему действовали так, как будто оно в силе, превращая каждую отработку в напряженную борьбу хитрости, фантазии и коварства.
Кроме того, тренировки позволили привести к общему знаменателю разные тактики. Китты стремились занять точки, с которых можно было максимально контролировать перемещения в зоне операции и блокировать противника на занимаемых позициях, после чего уничтожать изолированные группы по одиночке, пользуясь свободой маневра.
