на улице.
–О-о, и давно ты замечаешь погоду?
Виктор нахмурился. Издёвки этого парня начинали ему надоедать, несмотря на то, что они были лучшими друзьями. Все его слова, наполненные сарказмом, сейчас только больше раздражали Виктора.
–Слушай, Гай, – зарычал Виктор, – у меня и так голова раскалывается пятый день, не мог бы ты засунуть свой язык себе в жопу?
Лицо Гая выразило явное удивление. Никогда Виктор не вёл себя так. Обычно его настроение было всегда приподнятое. И тут он решил перевести всё в шутку:
–Хочешь, я могу засунуть его в твою?
Виктор напряжённо на него посмотрел. Это было крайней точкой. Виктор схватил Гая за шкирку и приблизил его лицо к своему. Он чувствовал, как всё тело Гая напряглось. Его глаза выражали неподдельный страх, и почему-то сейчас это нравилось Виктору. Он хотел, чтобы Гай молил на коленях прощения за такую неуместную шутку.
–Ты что, придурок, в левые ряды записался? – рыкнул Виктор громко на всю аудиторию.
Конечно же, их услышал преподаватель и сразу же успокоил Виктора. Виктор напыщенно развернулся к окну, а Гай улыбался любопытным взглядам одногруппников.
Головная боль буквально поглотила Виктора. Он не мог нормально сконцентрироваться ни на звуках, ни на образах, которые передавали его глаза. Иногда всё покрывалось маленькими звёздочками и приходилось закрывать глаза, чтобы всё нормализовалось. Желудок резко скрутило, когда он сидел на пятиминутном отдыхе. К горлу подошла тошнота, поэтому Виктор попытался подскочить с места и быстрее направиться в уборную комнату, но ноги будто отнялись, и он упал на пол. Угол стола был в миллиметре от его головы.
«Дальше я помнил только то, что всё покрылось пеленой. Я всё слышал, всё видел, но тело меня не слушалось. Ощущение, будто меня бросили в пакет, и завязали его на узел. Каждая мышца напряглась так, словно через меня пустили разряд. А потом в один момент всё выключилось. Абсолютно всё. Я впал в такое безмятежное состояние, что будь моя воля, я бы с радостью остался там. Но когда я увидел над собой Михаила, все мысли об этом улетучились».
Запах лекарств и болезни витал в белой стерильной комнате. Слева от Виктора пищали датчики. Справа сидел Михаил, который встревожено наблюдал за пробуждением своего сына. Глаза не хотели открываться, не говоря уже о руках и ногах, которых может и вообще не было. Лёгкие медленно наполнялись воздухом, отчего Виктору показалось, что он задыхается. От этого чувства его тело передёрнулось. Михаил в ту же секунду подскочил к нему, и схватил за плечи.
–Тихо, Виктор, тихо, – он шептал это, и Виктор не сразу понял, что он там говорит, – Всё хорошо, не волнуйся. Ты под хорошим присмотром. Ты что-нибудь хочешь? Тебе принести воды?
Виктор был бы и рад ответить, но губы не слушались его. От беспомощного состояния он начинал раздражаться. Но Михаил понял его по взгляду и переспросил иначе:
–Моргни два раза, если ты хочешь, чтобы я принёс тебе воды.
Медленно, но Виктор моргнул дважды, как и просил Михаил. Во рту действительно всё сохло, как в пустыне. Не успел Виктор полностью прийти в себя, как головная боль вновь ударила по нему. От резкой вспышки, он смог лишь тихо застонать. Михаил уже вышел, поэтому Виктор смог позволить себе это сделать. Хоть он и в таком состоянии, но он не хотел, чтобы его отец видел, как ему больно сейчас.
Михаил пришёл достаточно быстро. Он нажал на кнопку, и кровать немного поднялась, чтобы Виктор смог нормально выпить воду. В стакане была трубочка. Была бы воля Виктора, он бы откинул этот стакан в стену. Какое же унижение! Старик ухаживает за молодым. Приносит ему стакан воды.
Но несмотря на это, Виктор обхватил распухшими губами трубочку и медленно стал втягивать воду. Когда первые капельки воды коснулись сухого языка, Виктор от удовольствия закатил глаза. Михаил улыбнулся.
–Сейчас должен подойти врач. Они взяли твои анализы, сделали рентген, – он тяжело вздохнул, – Надеюсь, всё хорошо.
Виктор допил всё содержимое стакана и выплюнул трубочку. Теперь он чувствовал себя немного лучше. Он прикусил губу, чтобы хоть как-то почувствовать её. Но ничего.
–Что ожет роизойти лохово? – он попытался сказать нормально, но звуки расплывались.
–Молчи. Береги лучше свои силы.
–Сколько я здесь? – чёткая фраза, неужели.
Михаил молчал.
–Отец?, – он хотел назвать его «папа», но сразу понял, что из этого ничего толкового не получится.
–Два дня. Немного, по меркам больницы.
Дверь заскрипела, и вошёл врач. В руках у него была карта Виктора.
–Ну, что я могу вам сказать. Все анализы, что мы взяли в норме. Только небольшой сбой в гормонах.
–И что теперь? – осторожно спросил Михаил.
–Мы сделаем дифференциальную диагностику, МРТ и тогда уже поймём, что делать. Пока что не могу делать поспешных выводов. И вас прошу не беспокоиться заранее.
Михаил вышел, как только врач указал ему взглядом на дверь. Виктор подумал, что сейчас ему устроят подобие допроса, но он и сам толком не понимал, что с ним не так.
Мужчина аккуратно пододвинул к кровати стул и сел на него, медленно поправив халат и положив карту больного на тумбу. По внешности он был обычным пожилым доктором, каких в больницах не пересчитать. Да, для своего возраста (Виктор почему-то подумал, что ему лет 60) он выглядел довольно молодо, да и само тело было подтянутым и стройным, какого нет у многих молодых людей. А лысину он тщательно полировал или натирал воском. Виктор почувствовал, как уголок рта еле заметно дёрнулся. Вторая часть так и оставалась недвижимой.
–Что ж, – начал мужчина, добродушно улыбнувшись, – как же тебя угораздило так, Виктор?
Виктор нахмурился только правой стороной, отчего ему показалось, что он больше ухмыляется.
–Как в целом чувствуешь себя?
–Отратительно.
–Что тебя сейчас больше всего беспокоит? Может головная боль, головокружение или другое?
Виктор сделал жест, чтобы врач дал листок и ручку. Тот быстро сообразил и соорудил нужное из одного листа из карточки, а ручку достал из бокового кармана халата. Рука Виктора двигалась быстро, но изображение почему-то отставало, как в плохом фильме. Виктор нервно сглотнул. Сейчас ему становилось по-настоящему страшно. С каждой секундой он находил в себе всё новые и новые отклонения. Он осторожно перевёл взгляд на врача.
–Ты плохо себя чувствуешь?
Сначала Виктор услышал эти слова, а потом только прочитал их по губам. Чтобы не откладывать то, что он начал, он постарался быстро написать всё, что чувствовал на листке. Закончив, он
