Как ни старались французы держать оборону, пока англичане разворачивали паруса, им все же не удавалось вести непрерывный огонь, чем атакующие вскоре и воспользовались. Их авангард окружил яхту. Взяв в зубы кинжалы, они карабкались наверх, подбадривая идущих следом воинственными криками.
Сэр Паркер схватил кусок троса, растрепанный с одного конца, поджег его и положил на кабестан[185] — струйка беловатого дыма поднялась строго вертикально. Англичанин покачал головой:
— Если через десять минут дым не изменит направление, мы пропали. Вы ведь не хотите живыми попасться в руки бандитов?
Все разом ответили «нет», да так, что на мгновение даже заглушили бешеные вопли малайцев.
— Прекрасно! Я знаю, что нужно делать.
В это время на носу яхты появились пираты.
— Эй, ребятки! Шутки в сторону! — закричал Фрике. Волосы его растрепал ветер, лицо и руки были черными от пороха. — Поберегите ваши пятки!
В ту же минуту победный клич сменился криками и стонами; босые ноги натыкались на битое стекло, кровь ручьями разливалась по палубе. Бежавшие впереди хотели было повернуть назад, но падали от ударов в спину тех, кто шел сзади и не знал, какая опасность подстерегает их на борту. Упавшие не могли уже больше подняться: сотни острых осколков впивались им в тело.
Фрике ликовал.
— Разве ты не видишь, — сказал ему Пьер, — что дело кончится плохо? Они падают и своими телами закрывают стекло. Те, кто идут за ними, ступают уже по трупам. Черт меня побери! Их больше пятисот.
— Огонь, Пьер! Огонь! — взревел Андре.
Первые из наступавших упали замертво, но — увы! — на смену погибшим тотчас же пришли новые.
— Думаю, что все кончено, месье, — произнес сэр Паркер, приготовившись спуститься вниз с револьвером в руке.
— Пусть так, — отозвался Андре, — мы потопим яхту, не так ли? Да здравствует Англия и…
— Да здравствует Франция! — подхватил англичанин. — У нас еще есть время, чтобы поднять французский флаг на мачте. Я хотел бы отдать салют вашей доблестной родине.
Но несмотря на то, что выдумка Фрике не сработала, как говорится, на все сто, и несмотря на то, что обороняющиеся прекратили стрельбу, бандиты стали отступать. Почему? Новая уловка? Увы, нет!
Второпях Фрике и его помощники разлили спирт, и теперь «Конкордия», окруженная пиратами, могла стать добычей огня; палуба была объята пламенем, огонь, пожирая снасти, полз дальше и дальше, превращая в угли тела убитых и раненых.
— Что я наделал! — воскликнул Фрике.
— Успокойтесь, — прервал его сэр Паркер. — Мне все равно пришлось бы потопить яхту.
— Но есть иной выход, черт возьми!
— Сдаться живыми в лапы малайцев? Уверяю, уж они придумают для нас самые невероятные мучения перед смертью…
— А я вам говорю, нам необходимо выжить! Понимаете? Разве вы не знаете, почему мы здесь?
— Нет.
— Так вот. Мы, все пятеро, едем объявить войну султану Борнео!
Фрике не лгал. — Спасены. — «Конкордия» не затонет. — Почему экипаж яхты столь немногочислен. — На борту не осталось угля. — Парижанин обещает починить машину за один час. — Фрике и механик. — Фрике может решительно все. — А тем временем два даяка…[186]— Отрубатели голов. — К отплытию!
Фрике отнюдь не был хвастуном. Он принадлежал к категории людей, чрезвычайно одаренных как умственно, так и физически. В его голове рождались самые дерзкие и неправдоподобные проекты, которые, однако, всегда претворялись в жизнь, несмотря на их кажущуюся нереальность.
Столь безапелляционное, а если учитывать сложившуюся ситуацию, абсурдное заявление изумило англичанина. В любой другой момент сэр Паркер лишь пожал бы плечами, решив, что пред ним обыкновенный болтун или умалишенный. Но ведь считать болтунами людей, в трудную минуту пришедших на помощь, невозможно! Да и как назвать сумасшедшими тех, кто еще пять минут назад восхищал тебя своей отвагой и находчивостью?
Безусловно, французы вызывали самое глубокое доверие, и нет ничего удивительного в том, что сэр Паркер вдруг позабыл о чудовищной несоразмерности сил (с одной стороны, монарх, в чьем повиновении миллион подданных, а с другой — пятеро смельчаков, объявивших ему войну), мало того, он подумал, что не исключена победа его новых друзей. Ведь в истории уже был аналогичный случай: в 1841 году англичанин Джеймс Брук стал раджей Саравака[187] и сохранял этот титул до 1865 года.
Все эти мысли пронеслись в голове сэра Паркера в какие-нибудь две-три секунды; зная цену времени, он поспешил как-то отреагировать на сказанное Фрике, но тот уже исчез. Не обращая больше внимания на пиратов, француз собрал людей и попытался остановить огонь. В дело пошли все имевшиеся на судне швабры и поспешно извлеченные из трюма паруса.
Работая за четверых, Фрике то и дело, как истинный парижанин, отпускал разные словечки, стараясь шутить в минуту опасности.
— Эй, давайте! Сони, пошевеливайтесь, не то мы сгорим тут, словно пакля. Ну и скандал! Эй, Мажесте! Осторожнее, малыш. Ты покалечишься. Надень-ка башмаки. Ой! В башмаках у тебя походочка точь-в-точь как у утки за девятнадцать су… Возьмись-ка за насос… Теперь надо развернуть один парус и растянуть на палубе… Идея! Давайте подцепим его тросами и поднимем на мачту. Тогда он в момент намокнет. Поднимаем!.. Эй, там, у насоса! Не зевайте! Команда дается для того, чтобы ее выполнять… Ох! Ну и жарища! Растягивайте!.. Пьер, возьми один конец паруса, а я — другой, иди к правому борту… Да, да… Я пошел к левому… Чудесно! Накрываем палубу! Не обращайте внимания на этих ублюдков! Что им еще остается, кроме как поджариваться на медленном огне? Смотрите-ка, некоторые еще дрыгают ножками. Позовите доктора. Он сумел выбить дух из этих молодцов, сумеет и привести их в чувство…
Однако для пиратов все уже было кончено; предсмертные стоны становились тише, дурманящий запах паленого мяса разносился по всей округе.
Два паруса целиком покрыли палубу. Насосы работали во всю мощь, и намокшая парусина в конце концов полностью приостановила доступ воздуха, и пламя мало-помалу стихло. Но как только эта опасность миновала, малайцы, терпеливо поджидавшие, пока на борту справятся с пожаром, вновь возобновили атаку. Борьба стала еще ожесточеннее, еще беспощаднее.
— Тут и секунды не оставят в покое, — вскричал промокший с ног до головы парижанин. — Если так будет продолжаться, я пошлю жалобу мировому судье.
Оставив насос и снова взявшись за карабин, Фрике присоединился к товарищам, которые второпях перезаряжали оружие. Андре собирался уже было отдать команду возобновить огонь. Но радостный крик Фрике — скорее даже вопль — остановил его.
