со звучной надписью: «Гостиница „Европейская“». Дверь открыл полусонный хозяин. Вильмовский вошел в общую комнату. Обстановка состояла из грязного буфета и четырех деревянных столиков, накрытых клеенкой. Вильмовскому отвели небольшой номер, и, пока он распаковывал вещи, слуга-якут отвел лошадь в конюшню.
Было еще довольно рано, потому что Вильмовский плохо спал ночью и выехал из лагеря на рассвете. Он решил отправиться к уряднику еще до начала присутствия на его частную квартиру. Вильмовскому казалось, что благодаря этому ему удастся избежать многих формальных разговоров. Поэтому он быстро почистил одежду, умылся и, расспросив все еще сонного хозяина о том, где живет урядник, вышел на улицу.
Усадьбу урядника он нашел безо всякого труда. За жилым домом виднелся небольшой огород, а еще дальше — баня. Именно такие дома чаще всего строили в Сибири русские поселенцы. Сложенный из кедрача деревянный дом стоял на каменном фундаменте, за которым угадывались обширные подвалы. В центре фасадной стены находилось крыльцо с козырьком. Карнизы под крышей, обрамления окон, дверей и балюстрады крыльца были украшены деревянной резьбой. Большие окна с горшками герани на подоконнике на ночь закрывались массивными ставнями.
По дорожке, посыпанной желтым песком, Вильмовский вошел на крыльцо. Постучал в дверь висевшим там молотком. Дверь открыла краснощекая девушка. Увидев хорошо одетого красивого мужчину, она еще больше покраснела.
— Здравствуйте, скажите, я могу видеть господина урядника Александра Ивановича Булгакова? — спросил Вильмовский.
— Сию минуту, ваше благородие, — ответила девушка и побежала в глубину коридора по дорожке из полотна местной выделки. Исчезла в глубине дома, откуда послышался ее голос:
— Ольга, Ольга, пришел важный господин!
Вильмовский остановился у порога и осмотрел прихожую. От парадного входа по обеим сторонам сеней размещались гостиные, или, как их еще называют, чистые горницы. Напротив входа в кухню находилась дверь в кладовую и лестница на чердак. В прихожей чувствовался вкусный запах готовящегося завтрака.
Вскоре к Вильмовскому вышла молодая, красивая сибирячка. Увидев гостя, она чуть смутилась и обратилась к нему певучим голосом:
— Вы к Александру Ивановичу? Пожалуйста, пожалуйста, прошу в гостиную. Муж уже встал и одевается!
Вильмовский поклонился, вошел в горницу. Полушубок и шапку повесил в сенях. Он чувствовал на себе любопытные взгляды хозяйки. Остановился перед иконой, висевшей в углу, перед которой горела лампадка. Трижды перекрестился и поклонился иконе.
Хозяйка предложила ему сесть и выбежала из комнаты. Вильмовский изо всех сил старался сохранять спокойствие. Удастся ли ему провести урядника? Успех или неуспех их рискованной экспедиции зависел теперь от одной короткой минуты разговора. К счастью, урядник появился через несколько минут, спешно застегивая пуговицы парадного мундира.
— Здравствуйте, здравствуйте, чем могу служить? — сказал он, бросая на гостя внимательный взгляд.
Вильмовский встал. Постарался изобразить равнодушие на лице.
— Здравствуйте, и прошу меня простить за слишком ранний визит, — сказал он. — Моя фамилия — Павлов, я чиновник для особых поручений его превосходительства господина губернатора. Задержался здесь по дороге в Якутск, чтобы вам кое-что передать.
Несколько высокомерный тон и небрежное движение, с которым гость подсунул уряднику документ с печатью и размашистой подписью губернатора, оказали на полицейского чиновника большое впечатление. Поэтому нервным движением он насадил на нос очки. Как только прочел бумагу, принялся низко кланяться.
Вильмовский облегченно вздохнул и стал действовать увереннее. Он удобно уселся на предложенный ему стул и процедил сквозь зубы:
— Высылая меня с секретным поручением в Якутск, его превосходительство приказал мне доложить о порядках на вверенной вам территории. В зависимости от результатов я получил право вручить вам известную сумму наградных. Правда, сумма не очень большая, но перед праздниками и она пригодится!
Урядник покраснел до корней волос. Нервным движением потер руки. Низко кланяясь, быстро сказал:
— Не знаю, не знаю, ваше благородие, будете ли вы столь добры, но вы у меня желанный гость. Вы еще, наверное, не завтракали, жена сейчас накроет стол. Извините, я отлучусь на минутку, извините…
Урядник выбежал в сени. Вильмовский воспользовался случаем и вытер платком пот, выступивший на лбу. Пока все идет успешно… Теперь он мог осмотреть комнату. За полуоткрытой, разноцветного шитья занавеской виднелась кровать с горой перин и подушек. Между окнами фасадной стены, напротив стола, помещался длинный плюшевый диван с высокой спинкой. В углу стоял лакированный сундучок с позолоченными уголками и замком. Видимо, это был дорожный чемодан урядника. По сравнению с грязными постоялыми дворами и бедными якутскими юртами дом урядника светился образцовой чистотой.
Вильмовский призадумался. Уже много лет он ведет кочевой образ жизни. Его домом были палатки, лесные шалаши, изредка неуютные номера в гостиницах или меблированных комнатах. И такой же дом он оставляет в наследство своему сыну, таская его по бездорожью диких стран. Он вспомнил свою прежнюю квартиру в Варшаве, вспомнил жену… и тяжело вздохнул. Вдруг его охватил гнев. Их преследователи живут спокойно в домашнем тепле, чувствуют себя счастливыми и довольными, а он с сыном должен мотаться по свету. Чувство умиления прошло. Когда урядник появился в дверях со своей супругой, Вильмовский, преисполненный горечи, бросил на них суровый взгляд.
С полицейской наблюдательностью урядник заметил перемену в настроении гостя. Сконфуженный, представил ему жену. Вильмовский вежливо поздоровался с ней и стал хвалить образцовый порядок, царящий в комнате.
— О, это хорошая хозяйка, сибирячка, — сказал урядник. — Она вышла за меня замуж, хотя, как вам самому известно, сибиряки недолюбливают нас, царских чиновников.
— Ах, вы снова за свое, Александр Иванович, — укорила его жена. — Пожалуйте к столу на скромный завтрак.
На белой скатерти появились тарелки с блинами, чашки с румяным топленым маслом, икра, творог со сметаной и жареная курятина. Девушка, которая открывала Вильмовскому дверь, принесла большой, пышущий паром самовар, а урядник достал из шкафчика бутылку водки и графин с настойкой.
— Пожалуйста, садитесь, — любезно говорил он, не забывая о награде губернатора.
— Перед завтраком я хотел бы покончить с делами, — сказал Вильмовский, медленным движением доставая из кармана бумажник. — Я с удовольствием установил, что во вверенном вам районе царит порядок и спокойствие. Поэтому я могу с чистой совестью вручить вам награду, а в рапорте его превосходительству не премину упомянуть об этом.
Вильмовский отсчитал сто рублей бумажками. По тем временам это была довольно значительная сумма. Урядник взял деньги и принялся благодарить.
— Для порядка прошу мне дать расписочку в получении с вашей собственноручной подписью, — сказал Вильмовский.
— Конечно, конечно, порядок должен быть во всем, — согласился урядник. — Ольга, принеси бумагу, ручку и чернила!
Вильмовский спрятал расписку в бумажник. Все уселись за стол. Бутылка водки быстро опустела до половины. Вильмовский только время от времени прикладывал
